"Мирча Элиаде. Шаманизм: архаические техники экстаза " - читать интересную книгу автора

сакрального в данном дереве или камне) до самых сложных ("видение" новой
"божественной формы" пророком или основателем религии) выступают в
исторической конкретности и определенным образом обусловлены историей. И
даже в самой скромной иерофании проявляется "вечное возобновление", вечное
возвращение к безвременному моменту, стремление упразднить историю,
зачеркнуть прошлое, снова сотворить мир. Все это "показано" в религиозных
фактах, а не придумано историком религий. Разумеется, историк, желающий быть
только историком и ничем больше, имеет право игнорировать специфический и
трансисторический смысл религиозного факта; этнолог, социолог, психолог
также могут им пренебречь. Но историк религий не может так поступить: его
глаз, натренированный на большом количестве иерофаний, будет в состоянии
воспринять специфическое религиозное значение того или иного факта.
Возвращаясь же к нашей исходной точке, можно констатировать, что эта работа
вполне заслуживает названия истории религий, даже если она не ведется в
хронологической перспективе историографии.
Наконец, эта хронологическая перспектива, столь занимающая многих
историков, далека от того значения, которое мы склонны ей придавать,
поскольку, как мы старались показать в "Трактате об истории религий", сама
диалектика сакрального приводит к бесконечному повторению ряда архетипов,
так что иерофания, имевшая место в определенном "историческом моменте",
совпадает по своей структуре с иерофанией на тысячу лет старшей или младшей:
именно эта тенденция иерофанического процесса возобновлять ad infinitum ту
же парадоксальную сакрализацию действительности позволяет нам в итоге что-то
понять в религиозном явлении и написать его "историю". Иными словами, можно
выделить религиозные факты и прийти к их пониманию - именно потому, что
иерофании повторяются. Но иерофании имеют также ту особенность, что они
стремятся представить сакральное во всей его полноте, даже если те, чьему
сознанию "открывается" сакральное, воспринимают только какой-то его аспект
или незначительную часть. В наиболее элементарной иерофании все сказано:
проявление сакрального в "камне" или в "дереве" не менее таинственно и
значительно, чем проявление сакрального в "боге". Процесс сакрализации
действительности тот же; но форма, которую приобрел сакрализационный процесс
в религиозном сознании человека, оказывается иной.
Это имеет определенные последствия для концепции хронологической
перспективы религии: хотя и существует история религии, она - как и всякая
другая история - не является необратимой. Монотеистическое религиозное
сознание не обязательно является монотеистическим до конца своего
существования, потому что пребывает в монотеистической "истории", а как
известно, нельзя снова стать политеистом или тотемистом, если вы уже познали
монотеизм; наоборот, можно с успехом быть политеистом или принять
религиозную позицию тотемиста, в то же время воображая и изображая себя
монотеистом. Диалектика сакрального делает возможным различные обратимости;
ни одна "форма" не гарантирована от деградации и распада, ни одна "история"
не является окончательной. Не только общество может практиковать -
сознательно или безотчетно - несколько религий, но также и один и тот же
человек может познать бесконечное разнообразие религиозного опыта, от "самых
возвышенных" до самых примитивных и искаженных переживаний. Это справедливо
и с противоположной точки зрения: начав с какого-либо культурного момента,
можно прийти к самому полному откровению сакрального, какое только доступно
человеческим возможностям. Опыт пророков монотеистов может повторяться,