"Мирча Элиаде. Девица Кристина (фантастический реализм) " - читать интересную книгу автора

Теперь предстояло ее разговорить. Взяв чашечку кофе, он начал:
- Чем занимается Санда после обеда?
- Хочу попросить у господина художника позволения посмотреть, как он
будет работать в парке.
Егор хотел было отшутиться, но увидел подле суровое лицо Симины, ее
напряженный взгляд, девочка словно пыталась понять, что тут происходит без
ее ведома.
- Господин Пашкевич, - раздался голос хозяйки дома. - Не хотите ли
взглянуть на портрет Кристины? Говорят, это лучшая работа Мири.
- Если у Мири вообще может быть что-нибудь хорошее, - иронически
заметил художник.
- Вы же не видели, а говорите! - обиженно возразила Санда. - Я уверена,
что вам понравится.
Ее горячность озадачила Егора. Он стоял с чашкой в руках между двумя
сестрами и потерянно думал: "Черт меня дернул за язык. Если хочешь завоевать
помещичью дочку, держи при себе свой снобизм. Кроме эстетических, есть и
другие мерки..."
- Даже посредственный художник способен создать шедевр, если сумеет
хоть раз в жизни возвыситься над собой, - нравоучительно изрек г-н Назарие.
- Миря был великий художник, - сказала г-жа Моску. - Миря - вершина
румынского искусства. Отечество вправе им гордиться...
Г-н Назарие смешался и покраснел. А г-жа Моску в волнении поднялась и
слабым мановением руки пригласила всех за собой. Ничуть не спокойнее были
Санда с Симиной.
"Все, что касается этой злополучной Кристины, для них просто свято, -
думал Егор. - Пожалуй, это говорит об их незаурядности. Причислить обожаемую
покойницу к лику святых и поклоняться - пусть самой тривиальной иконе... Да,
Санда - чудо. Так любить и так чтить тетушку, которую никогда не знала!"
Даже и маленькую Симину Егор теперь мысленно извинял. "Вот кто поистине
избранницы, элита, я рядом с ними просто чурбан".
- Простите, тут неприбрано, - сказала Санда, отворяя массивную белую
дверь. - Мы в эту гостиную редко заходим...
Оправдание было уместным. На них пахнуло сухой медуницей, застоявшимся,
стылым воздухом - прохладой томительной, искусственной. Егор поискал глазами
товарища. Г-н Назарие не смел дохнуть от скромности и старался держаться как
можно незаметнее. Следом, замыкающей, шла Симина. Торжественное волнение
придавало ей женскую бледность, неестественную для детского личика. "Нет,
какие в самом деле чуткие натуры", - еще раз подумал Егор.
- Девица Кристина! - представила г-жа Моску. - Всеобщая любимица...
Профессор почувствовал, как ужас взял его когтями под ребра. Девица
Кристина смотрела прямо ему в глаза с портрета Мири и улыбалась. Это была
очень юная девушка с черными локонами до плеч, в длинном платье с высокой и
тонкой талией.
- Что скажете, господин художник? - спросила Санда.
Егор остановился поодаль, силясь разобраться, откуда этот наплыв
щемящей грусти, что такого в этой девушке, которая смотрит ему в глаза,
улыбаясь, как знакомому, будто именно его она выбрала из всей группы, чтобы
посвятить в свое бесконечное одиночество. Тоска была на дне ее глаз.
Напрасно она пыталась улыбаться, напрасно поигрывала голубым зонтиком и
потихоньку ото всех ломала бровь, как бы приглашая его посмеяться вместе с