"Станислав Борисович Елаховский. На лодках через снежные горы " - читать интересную книгу авторапродовольственной проблеме пришел конец. Примерно через полчаса, когда будут
срезаны длинные, гибкие удилища и привязаны к ним лески с искусственными мушками, наши провиантские склады начнут пополняться хариусами. Можно уже ставить воду для ухи. В большой кастрюле. Я срываюсь с "пляжа", одеваюсь, напяливаю сапоги - и в лес на лыжах. За удилищами. Возвращаюсь я с рыбалки всего с тремя хариусами. Но крупными, каждый с килограмм. Не знаю, почему я не натаскал их кучу. Видел же, когда бродил на лыжах с удилищем по краю майны, как кружат над круглыми камнями стаи хариусов. А не берут. Неужели понимают, увидев на поверхности воды искусственную мушку, что это не настоящая? Действительно, откуда взяться мухам, мотылькам и бабочкам, когда повсюду снег. А может быть, мешала рябь от ветра? Или я сам, заметный на снегу, отпугивал и настораживал хитрых хариусов? И все же можно было поймать и больше. Борис подбрасывает хариуса на ладони. - Хорош! Ты сколько времени ловил? Час? Полтора? В астраханских плавнях за этот срок... Впрочем, зачем так далеко ходить? Предлагаю соревнование. Кто больше поймает - ты удочкой или я сеткой. Я всегда готов спорить до хрипоты, что на северных и сибирских горных реках удочкой рыбы можно наловить в два, в пять раз больше, чем сетью. Соревнование! Смешно. Будто я впервые взял в руки леску с мушкой. И я говорю Борису: - Ладно. Мои полтора часа прошли. Теперь ты. На помощь можешь взять Вилена и Петра. Я снимаю с сучка ружье и ухожу в тайгу на лыжах. Не признаю ловли рыбы сетью. Это уже не любительство, а промысел. В Москве мы все были против того, чтобы брать с собой сеть. Но Борис настоял. На аварийный случай, нужна рыба. Но я почему-то не верю в эту затею с сетью. Рыба ведь не дура - в прозрачной воде, при свете в сеть она не пойдет. А стукнешь палкой по воде, чтобы загнать, кинется под лед и обойдет сеть стороной. Я сам не знаю, чего мне хотелось бы - победить в этом маленьком соревновании или чтобы у нас было много рыбы. Черт знает, что лучше, поэтому я и ухожу в тайгу с ружьем. В тайге - как будто сегодня не 1 июня, а февраль или март. Всюду снег. И нет ни проталин, ни усыпанных хвоей воронок вокруг темных стволов деревьев. На снегу следы. Мелкие крестики во все стороны - это бродили куропатки. Следы-двойняшки. Белка. Следы покрупнее, лунка за лункой, словно по линейке. Куница? Соболь? Этих следов я не знаю. И вдруг - крупные, глубокие следы, неровные, вразвалку, как будто кто-то, возвращаясь с хмельной вечеринки, ломился по тайге напрямую. Конечно, медведь. Уже вылез, милый, из берлоги. Может, будет у нас не только рыба? Пули есть. Вдали, в той стороне, куда ушел медведь, пронзительно кричит куропатка. Наверное, спугнул. Истошный крик ее возвращает мне благоразумие. С одним ружьем? А вдруг осечка? Когда я возвращаюсь к палатке, рыбаки уже на месте. На снегу вблизи костра - хариусы. Груда крупных хариусов. Полсотни, не меньше. Они еще подпрыгивают на снегу. Борис около рыбы с кинокамерой в руках. Хорошо, что он не снимал меня тогда, когда я выуживал несчастных трех. Борис действительно рыбак, если ухитрился среди льдин и в чистой воде загнать в небольшую сетку стаю хариусов. А все-таки хорошо. Теперь мы можем спокойно ждать воды. Глядишь, и еще Борис прихватит. А может быть, и у меня пойдет. Борис выкапывает яму в снегу, сгребает туда хариусов и присыпает их |
|
|