"Станислав Борисович Елаховский. На лодках через снежные горы " - читать интересную книгу автора

продовольственной проблеме пришел конец. Примерно через полчаса, когда будут
срезаны длинные, гибкие удилища и привязаны к ним лески с искусственными
мушками, наши провиантские склады начнут пополняться хариусами. Можно уже
ставить воду для ухи. В большой кастрюле.
Я срываюсь с "пляжа", одеваюсь, напяливаю сапоги - и в лес на лыжах. За
удилищами.
Возвращаюсь я с рыбалки всего с тремя хариусами. Но крупными, каждый с
килограмм. Не знаю, почему я не натаскал их кучу. Видел же, когда бродил на
лыжах с удилищем по краю майны, как кружат над круглыми камнями стаи
хариусов. А не берут. Неужели понимают, увидев на поверхности воды
искусственную мушку, что это не настоящая? Действительно, откуда взяться
мухам, мотылькам и бабочкам, когда повсюду снег. А может быть, мешала рябь
от ветра? Или я сам, заметный на снегу, отпугивал и настораживал хитрых
хариусов? И все же можно было поймать и больше. Борис подбрасывает хариуса
на ладони. - Хорош! Ты сколько времени ловил? Час? Полтора? В астраханских
плавнях за этот срок... Впрочем, зачем так далеко ходить? Предлагаю
соревнование. Кто больше поймает - ты удочкой или я сеткой.
Я всегда готов спорить до хрипоты, что на северных и сибирских горных
реках удочкой рыбы можно наловить в два, в пять раз больше, чем сетью.
Соревнование! Смешно. Будто я впервые взял в руки леску с мушкой. И я говорю
Борису: - Ладно. Мои полтора часа прошли. Теперь ты. На помощь можешь взять
Вилена и Петра.
Я снимаю с сучка ружье и ухожу в тайгу на лыжах. Не признаю ловли рыбы
сетью. Это уже не любительство, а промысел. В Москве мы все были против
того, чтобы брать с собой сеть. Но Борис настоял. На аварийный случай,
говорил он. Борис оказался провидцем - случай наступил. Теперь нам очень
нужна рыба. Но я почему-то не верю в эту затею с сетью. Рыба ведь не дура -
в прозрачной воде, при свете в сеть она не пойдет. А стукнешь палкой по
воде, чтобы загнать, кинется под лед и обойдет сеть стороной.
Я сам не знаю, чего мне хотелось бы - победить в этом маленьком
соревновании или чтобы у нас было много рыбы. Черт знает, что лучше, поэтому
я и ухожу в тайгу с ружьем. В тайге - как будто сегодня не 1 июня, а февраль
или март. Всюду снег. И нет ни проталин, ни усыпанных хвоей воронок вокруг
темных стволов деревьев. На снегу следы. Мелкие крестики во все стороны -
это бродили куропатки. Следы-двойняшки. Белка. Следы покрупнее, лунка за
лункой, словно по линейке. Куница? Соболь? Этих следов я не знаю. И вдруг -
крупные, глубокие следы, неровные, вразвалку, как будто кто-то, возвращаясь
с хмельной вечеринки, ломился по тайге напрямую. Конечно, медведь. Уже
вылез, милый, из берлоги. Может, будет у нас не только рыба? Пули есть.
Вдали, в той стороне, куда ушел медведь, пронзительно кричит куропатка.
Наверное, спугнул. Истошный крик ее возвращает мне благоразумие. С одним
ружьем? А вдруг осечка? Когда я возвращаюсь к палатке, рыбаки уже на месте.
На снегу вблизи костра - хариусы. Груда крупных хариусов. Полсотни, не
меньше. Они еще подпрыгивают на снегу. Борис около рыбы с кинокамерой в
руках. Хорошо, что он не снимал меня тогда, когда я выуживал несчастных
трех. Борис действительно рыбак, если ухитрился среди льдин и в чистой воде
загнать в небольшую сетку стаю хариусов.
А все-таки хорошо. Теперь мы можем спокойно ждать воды. Глядишь, и еще
Борис прихватит. А может быть, и у меня пойдет.
Борис выкапывает яму в снегу, сгребает туда хариусов и присыпает их