"Станислав Борисович Елаховский. На лодках через снежные горы " - читать интересную книгу автора Мы пересекли речку Левую Пайеру и вышли на проталину, к трем низким
деревцам. Там у меня и появилась идея, вся нелепость которой стала ясна позже. Я предложил остановиться часа на три. Только и всего. Приготовить обед, поесть, поспать часочек, и снова в путь. К финишу нашего лыжного пути - к реке Танью. Заодно представлялась возможность сломать установившийся уже распорядок. Вернуть на место день и ночь. Так и сделали - поели и легли. Палатку впервые за поход поставили на земле, на проталине. Как ни странно, проснулись действительно скоро. Проснулись от крика. Это Петр закричал: "Держи!" или что-то в" этом роде, но нам и так было ясно, что надо держать. Палатка упиралась в нас крышей и боками. Снаружи трепыхалась и лязгала по камням половинка весла, которую мы использовали, как основной кол. Полоскалась на ветру и вся палатка, готовая взлететь и утащить нас с собой. Мы поползли все сразу, не вылезая из мешков, к стенке, в которую давил ветер, и навалились на нее. Палатка немного успокоилась. Петр выбрался из мешка, надел ботинки, расстегнул вход и вылез наружу. Вилен попытался последовать за Петром, но палатку подняло и чуть не перевернуло. Опять раздался крик Петра: "Держи!" Мы навалились на палатку и лежали, прислушиваясь: что там снаружи? Петра долго не было слышно, и мы не знали, что с ним, может быть, его уже унесло ветром, а мы бессильны помочь ему - не можем ни вылезти из мешков, ни выпрямиться. Стоило начать это делать кому-то одному, как палатку поднимало ветром и приходилось опять кидаться навзничь и прижимать ее к земле. Вдруг мы почувствовали, что один угол палатки отошел. Выходит, Петр был падающих на землю, потом к палатке снаружи привалилось что-то грузное и широкое. Мы догадались, что Петр укрепляет палатку мешками с байдарками. Когда палатка немного окрепла и приобрела форму, напоминающую обычную, вылез Вилен и стал помогать Петру. Мы с Борисом продолжали держать палатку изнутри. Нам было как-то неловко сидеть в тепле, когда Петр и Вилен трудились на ветру, но мы еще были здесь нужны и, пожалуй, даже немного радовались тому, что нам нашлось такое уютное дело. Мы еще долго сдерживали палатку, упираясь в нее спинами. Наконец, дверца откинулась, и прямо на нас свалился Петр, а за ним и Вилен. Когда они влезали, в просвете входа я заметил согнутые в три погибели чахлые лиственницы и маленькие белые облака, несущиеся по яркому, синему небу, как яхты по озеру. Палатка тяжело вздрагивала от ударов ветра, но стояла. Мы лежали, и, видимо, каждый думал о том, выдержит ли она, если ветер немного прибавит. Веревки крепкие, но не вырвет ли их "с мясом" и не разворотит ли каменные пирамиды, которые воздвигли Петр и Вилен, закрепляя растяжки. - Петр - сказал Вилен, нарушив молчание и тем самым вроде бы заверив нас в том, что палатка выдержит - чем же у вас все кончилось? Тогда, на плато Чивруай? Значит, прокопали вы тоннель между палатками, убедились, что все часы стоят, а дальше? Я подумал - не может быть, чтобы Вилен и я во время первого рассказа Петра, еще перед подъемом на вершину, уснули одновременно. На том месте, где он говорил о часах. Скорее тогда первым уснул сам Петр. - Ну что... Сидели пять дней. Еду себе не варили, потому что, когда |
|
|