"Уильям Гаррисон Эйнсворт. Заговор королевы " - читать интересную книгу автора

поддерживаемого их общей распущенностью. Отсюда и бесчисленные драки между
собой, имевшие почти всегда пагубные последствия и которые никак не могло
искоренить руководство университета.
Они жили на свои скудные средства, увеличивая их по возможности
милостыней и воровством, так как большинство были положительно и заведомо
нищими. Их собственные кварталы служили убежищем, где они могли очень удобно
скрываться, и потому они не признавали иного закона, кроме постановлений
университета, и не стесняясь пользовались всеми средствами поживиться за
счет своих соседей. Отсюда их частые схватки с монахами Saint Germein des
Pres, монастырские владения которых граничили с их землей. Лужайки,
принадлежавшие монахам, служили постоянным полем их схваток; по словам
Делюра, они были театром непрерывной суматохи, волокитства, поединков, битв,
пьянства и разврата. Отсюда их кровавые ссоры с добрыми гражданами Парижа,
которых они ненавидели и которые подчас с лихвой расплачивались за их
нападения.
В 1407 году двое из них, уличенные в убийстве, были приговорены к
виселице, и приговор привели в исполнение. Но так велико было смятение,
произведенное в университете нарушением дарованных ему льгот, что префект
Парижа, Вильгельм Тионвиль, был вынужден издать приказ о снятии тел с
виселицы и позволить схоронить их с почетом и надлежащей церемонией. Это
признание привилегий университета только ухудшило положение дел, и в
продолжение многих лет беспорядки все возрастали.
В наш план не входит рассказ о всех буйствах университета и о мерах,
принятых к их искоренению. Напрасно преследовала их светская власть,
напрасно Ватикан разражался грозными указами - ничто не помогало. Можно было
подкосить, но не искоренить дурную траву. Их ссоры передавались от поколения
к поколению, и предмет их старинных препирательств с аббатом St. Germein des
Pres - после тридцатилетней непрерывной борьбы - представлен на рассмотрение
Папы, который совершенно справедливо отказался произнести решение в пользу
той или другой стороны.
Таковы были студенты Парижа XVI века, таковы были свойства шумного
сборища, осаждавшего двери Наваррской коллегии. Причиной, по которой
собралась эта беспорядочная толпа, было, по-видимому, желание студентов
присутствовать при публичных прениях или ученом диспуте, происходившем в
большой зал коллегии, перед которой они теснились, и разочарование при виде
закрытых дверей и при отказе впуска вызвало их теперешнее мятежное
настроение.
Напрасно алебардисты, поставленные у дверей и силившиеся удержать
своими пиками толпу, старавшуюся пробиться вперед, говорили, что зала и двор
переполнены, что и для доктора прав не нашлось бы места, что они получили
строгое и неукоснительное приказание не впускать никого ниже звания
бакалавра или лиценциата и что мартинисты (студенты, не жившие в стенах
университета и не находившиеся на пансионе в коллегии) и такие новички, как
они, не имеют никакого права быть впущенными.
Они отвечали, что это были не простые прения, не обыкновенный диспут и
что все имеют одинаковое право присутствовать. Что дело идет не о простом
ученом, слава которого не простирается за пределы его деятельности и
которого слышать пожелали бы очень немногие и еще меньшее число -
поддерживать с ним диспут, но об иностранце высокого звания, пользующемся
большим почетом, столь же замечательном своими познаниями, как и блестящими