"Н.Я.Эйдельман. Тайные корреспонденты "Полярной звезды"" - читать интересную книгу автора

Огарева, сумел напечатать шеститомное издание Пушкина, куда после жестоких
баталий с цензурой включил много неизданных материалов, но вынужден был в
десятках случаев уступить, отложить публикации "до лучших времен". И вот
после всего этого Герцен открыто печатает:
"И на обломках самовластья напишут наши имена..."
"Вы, жадною толпой стоящие у трона..."
Такие публикации сметали труды нескольких поколений цензоров; власть
переставала верить в незыблемость своих установлений и запретов. С запретных
стихов начинается любопытная история второго "Письма", полученного и
опубликованного Герценом в этой же книге "Полярной звезды".

* * *

Еще 20 сентября 1855 г., через месяц после выхода 1 книги, Герцен писал
М. К. Рейхель:
"Получил по почте целую критику на "Полярную звезду" из Берлина, а
сдается, что это от Н. И. Тургенева" (XXV, 301).
"Критика", полученная 20 сентября 1855 г., могла попасть только во
II-ую книгу "Полярной звезды". Даже предположительно подозревая, что его
критик - Николай Тургенев, декабрист-эмигрант, заочно приговоренный к
смертной казни, Герцен при его благоговейном отношении к декабристам
непременно напечатал бы присланное письмо.
Из материалов II-ой "Полярной звезды" только к одной статье и подходят
герценовские слова "получил целую критику на "Полярную звезду"": это письмо
"Г. издателю "Полярной звезды"" (ПЗ, II, 259-262), автор которого серьезно
разбирает и критикует, иногда придирчиво, но в целом доброжелательно, первую
книгу альманаха.
Н. И. Тургенев впоследствии писал критические и полемические статьи по
поводу разных материалов, печатавшихся в герценовских изданиях. Писал порою
анонимно, но обычно бывал узнан Герценом "ex ungue leonem" (по когтям льва -
лат.)(см. XIII, 430).
Мы можем понять, отчего Герцену "сдавалось", что письмо от Н. И.
Тургенева. Корреспондент, без сомнения, отличался исключительной эрудицией,
острым критическим умом. При этом он досконально знаком с историей и
литературой начала столетия, особенно 20-х годов: с большим пиететом
относится ко всему, касающемуся Пушкина, со знанием дела толкует о
"Телескопе" и "Телеграфе", о том, что Герцену следовало бы знать наизусть
запрещенные стихи Пушкина, о неточной датировке в "Былом и думах" второго
послания Пушкина к Чаадаеву.
Герцен, несомненно, с большим уважением относится к своему критику: тот
советует перепечатать в "Полярной звезде" полный текст оды Рылеева великому
князю Александру Николаевичу и "Русского бога" Вяземского. Эти пожелания
выполняются. Отвечая на "Письмо", Герцен обращается к критику (перефразируя
слова Фемистокла): "Бейте - только читайте" (ПЗ, II, 257).
В одной из фраз "Ответа", мне кажется, Герцен намекает, что
догадывается, кто его критик: "Что касается до того, что я не вытвердил на
память стихи Пушкина, ходившие в рукописи, то это, конечно, дурно; но что же
с этим делать? Я особенно настаиваю теперь, чтоб мои дети твердили на память
стихи, чтоб не заслужить лет через тридцать выговора за дурную память" (ПЗ,
II, 256. Курсив мой. - Н.Э.). В этих словах мне видится следующая