"Иван Ефимов. Не сотвори себе кумира " - читать интересную книгу автора

установленный разрыв, сразу раздастся несколько лающих окриков темно-синих
мундиров:
- Не заходить!
- Отойти на дистанцию!
- Кому говорят?!
И снова устанавливается чинный порядок. На солдофонских лицах
охранников появляется примитив спесь, а широко расставленные ноги и кобуры
на ремне утверждают власть над людьми.
В движущейся молчаливой цепочке насчитываю около сотни мужчин, средний
возраст которых не более тридцати лет. Следствие по их делам закончено, и он
"блаженствуют" в ожидании суда. Они уже имеют прав на переписку и свидания с
родными, на получение передач с продовольствием и вещами. Все они - так
назыемые бытовики: воры, мошенники, казнокрады, растрат бандиты, насильники,
шулера и т. п.
Но нет среди них ни одного бездарного администратора тупого
ответработника, партийного чинуши, которых ни в чем нельзя ни упрекать, ни
подозревать. Все на своих постах, хотя тюрьма давно по ним плачет. Среди
гуляющих нет и политических, врагов народа
Прогулок им ни при каких обстоятельствах не положено.
Я дотягиваюсь одной рукой до самой решетки и пытаюсь подать знак.
Кто-то из проходящих близко видит меня мои жесты, мимику, понятную всем
курильщикам, и поравнявшись с окном, тихо говорит:
- Подожди до завтрева...
И тут же грозный окрик одного из темно-синих:
- Не переговариваться!
- В карцер захотели?!
Но сигнал бедствия принят. Окрыленный надеждой, срываюсь с окна и
продолжаю начатое с вечера занятие: вспоминаю стихи, которые учил в школе,
читал, слышал по радио, со сцены. Учил и декламировал сам, будучи избачом и
руководителем драмколлективов. Эх, получше бы память! Черт бы подрал изувера
Ковалева, лупившего по голове!
Нет, врешь, Петро, память мою ты еще не отбил! И вот в полшепота я
читаю стихи Кольцова, Лермонтова, Пушкина.

Что, дремучий лес, призадумался,
Грустью темною затуманился?
Знать, во время сна к безоружному
Силы вражий понахлынули.
С богатырских плеч сняли голову -
Не большой горой, а соломинкой...

...Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, гения и славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда,- все молчи!

За Лермонтовым следует Некрасов:

Волга, Волга, весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,