"Джордж Алек Эффинджер. Огонь на солнце" - читать интересную книгу автора

Повернувшись к ней спиной, я немедленно покинул эту отвратительную
дыру, даже не побеспокоившись захлопнуть дверь. Это сделал Халф-Хадж, в то
время как я что было духу мчался вниз по лестнице.
- Слушай, Марид, - закричал он мне вслед. Подобная реакция Саида на
происшедшее удивила меня. - Кажется, случившееся сегодня большой сюрприз для
тебя...
- Ты так считаешь? Поразительная догадливость, Саид, ты сегодня просто
в ударе.
- Но ты не можешь так обращаться со своей матерью. Вспомни, что
сказано...
- В Коране? Знаю. А что в Пути Истины сказано о проституции? Что там
сказано об опустившейся женщине, в которую превратилась моя мать?
- Ты можешь говорить что угодно. Я никогда еще не встречал в Будайене
карманника, который бы оказался такой дешевкой.
Я холодно улыбнулся:
- Большое спасибо, Саид, но я больше не живу в Будайене. Ты забыл? И с
кражами я завязал. У меня постоянная работа.
Он плюнул мне под ноги.
- А еще недавно ты был готов на все ради заработка в несколько киамов.
- Во всяком случае, если я побывал на дне общества, то это не значит,
что и моя мать должна быть там же.
- Прекрати осуждать свою мать.
- Почему ты не можешь помолчать о ней? Слышать об этом больше не хочу.
Твоя жалость растет прямо на глазах, Саид, - сказал я. - Но ты всего еще не
знаешь. Моя мать-кормилица пошла по рукам задолго до того, как стала в
одиночку растить нас с братом. Она вовсе не была такой гордой
матерью-одиночкой, какой себя выставляет. Слишком много в ее истории белил и
румян.
Халф-Хадж пару секунд не сводил с меня безмолвного взора.
- Ну и что? - сказал он наконец. - Половина женщин, опытных и
дилетанток, занимаются тем же, однако ты обращаешься с ними по-человечески.
У меня было что ответить ему: "Ты прав, Саид, но ни одна из них не была
моей матерью", - однако я промолчал.
Он мог бы возразить на это, да и вообще наша перепалка мне стала
казаться глупой и бессмысленной. Злость моя уже порядком повыветрилась,
несмотря на то что после стольких лет разлуки эти семейные новости меня
здорово расстроили. Трудно было принять их спокойно. Я понимал, что теперь
должен забыть свое фальшивое прошлое, а ведь я всегда гордился своим
наполовину берберским - наполовину французским происхождением. Одевался я,
как правило, в европейском стиле: ботинки, джинсы, клетчатые рубашки.
Вероятно, я всегда чувствовал свое превосходство над арабами, среди которых
мне выпало жить. Теперь мне предстояло свыкнуться с мыслью, что я всего лишь
мог оказаться сосудом, в котором слилась кровь берберов и арабов.
В мои мысли ворвалась хриплая ритмичная музыка в стиле "рок" середины
двадцать первого века. Какая-то забытая группа с жуткими подвываниями
исполняла отвратную песню непонятно о чем. Я никогда не изучал испанских
диалектов и не запасся испаноязычным дадди. Если же мне придется
когда-нибудь общаться с колумбийскими промышленниками, то они вполне могут
поговорить со мной и по-арабски. Я питаю к ним особо нежные чувства по той
простой причине, что на сегодняшний день они являются самыми бойкими