"Умберто Эко. Эволюция средневековой эстетики" - читать интересную книгу автора

эстетической к радости мистической здесь почти внезапен - в значительно
большей степени, чем указание на мистический, "анагогический" механизм
перемещения. Стало быть, эстетическое чувствование человека Средневековья
концентрировалось не на отдельно взятом художественном или природном
объекте, а на переживании всех сверхъестественных или фантастических
отношений между созерцаемым объектом и космосом, открытым для
трансцендентного начала. В каждой вещи средневековый человек видел
онтологическое свидетельство всемогущества Творца.
4. Все это побуждает нас не к отрицанию у Средневековья эстетического
восприятия, а скорее к уточнению его характера в Средние века. Термин
интеграция уже употреблялся нами; под выражением "интегрированная
цивилизация" мы понимаем такую цивилизацию, которая в своих собственных
границах выработала систему ценностей, не конфликтующих, а взаимосвязанных
друг с другом.
Именно наличие подобной интеграции делает сегодня таким трудным
понимание кажущегося отсутствия различий между красотой и полезностью,
красотой и добротностью, прекрасным ( pulchrum ) и удобным ( aptum ),
украшенным ( decorum ) и честным ( onestum ). Теоретики постоянно пытаются
разграничить эти категории, и первый пример тому мы находим у Исидора
Се-вильского21, для которого прекрасное ( pulchrum ) - это то, что прекрасно
само по себе, а удобное ( aptum ) - это то, что прекрасно как функция
чего-либо (положение это, впрочем, досталось нам от античности, от Цицерона
оно перешло к Августину, а от Августина было перенято всей схоластикой). Но
практическая позиция по отношению к искусству свидетельствует скорее о
смешении, нежели о разграничении этих двух аспектов. Те самые церковные
авторы, которые превозносят красоту искусства священного, в конце концов
настаивают на его дидактической цели. Согласно постановлениям Аррасского
Синода 1025 года (аббат Сугерий придерживался той же точки зрения)
дидактическая цель - донести до простых людей в изображениях то, чего они не
смогут постичь через [текст] Священного Писания. Предназначение живописи,
говорит Гонорий Отэнский, автор энциклопедического "Образа мира",
заключается в трех вещах: во-первых, "чтобы украсить Дом Божий", во-вторых,
живопись должна напоминать о праведном житии святых, и, кроме того,
"живопись - это книга для мирян"22. Что же касается собственно литературы,
которой свойственно "достоинство ума и изящество красноречия", то по
отношению к ней применим девиз "сочетать приятное с полезным", выражающий
эстетику каролингских литераторов. Литература того времени превыше всего
ставила не форму, а содержание. Однако подобные концепции никогда не вели к
выхолащиванию искусства ради прямолинейной и примитивной дидактики. Истина
состоит в том, что для человека Средневековья было трудно различить две
упомянутые ценности, и вовсе не из-за недостатка критичности, но из-за
слияния этических и эстетических реакций, видения жизни в ее нерасторжимом
единстве. Даже сегодня можно уловить то положительное, что заключено в
подобном мировоззрении, поскольку одной из тем современной философии
является как раз потребность человека нашей цивилизации в жизненной
целостности. Конечно, способы, которыми пользовались люди Средневековья, нам
не подходят, но предлагаемая ими парадигма может стать исходной базой для
ценных наблюдений. Эстетические доктрины Средневековья оказывают при этом
существенную помощь. Не случайно одной из самых насущных проблем
схоластической эстетики была именно проблема единения прекрасного с иными