"Феликс Дымов. Хомо авиенс" - читать интересную книгу автора

реформ его отучат. Заставят задуматься о нервочках. О пенсии. Да слава
богу, которого нет, попадет он скоро в хорошие руки.
- Уйдет все же?
Такая радость была в голосе Свидерского, что Арт рассмеялся:
- Не рассчитывайте, есть иные пути. И поскольку вы все равно ничего с
будущим не поделаете, раз уж оно состоялось, то я вам оттуда газетку
захватил. Смотрите, кто из него вырастет!
Свидерский небрежно развернул паутинной толщины прочный лист, пошарил
глазами по полосе и вдруг вскочил, стоя посмотрел дату под названием.
- Да. Никогда бы не подумал.
- Думать по-настоящему вы отвыкли давно, едва уверовали в свое право
решать за всех, впрочем, тогда же приблизительно вы и решать перестали, -
дерзко заметил Арт с барминскими нотками в голосе.
- Как-то здорово у вас с Барминым получается: тот ничего не делает, другой
зря хлеб жует... Кто же тогда работает?
- Так это ж не благодаря вам, а вопреки. Знаете, как вас на заводе кличут?
Свидубский.
- Слушайте, по какому праву вы мне все это рассказываете?
- У будущего одно право: оно точно знает, что именно до него доживет.
- Не слыхал я до сих пор о ваших коллегах в прошлом... Иначе почему молчат
те, кому вы открылись?
- Предполагаете описать мое появление в мемуарах? Не смешите, Юрий
Петрович. Ну кому вы посмеете выдать меня? Вы, насмерть обокравший себя,
растоптавший свой талант? Достаточно того, что вы изо всех сил
придерживаете прошлое, лепите из него удобное для себя настоящее, не боясь
выпасть из будущего, потому что ваше будущее - это день нынешний, дальше
вам не заглянуть... Нет, гражданин Свидерский, вы постараетесь забыть
меня, вычеркнуть из сегодняшнего вечера, выбросить из головы. Не было
меня. Не было. Не было - и все!
Арт обошел Юрия Петровича, снял со шкафа светящийся диск, щелчком
совместил с тем, что уже висел на груди. Отщипнул и выдернул на длину
вытянутой руки паутинку записи. Судя по цвету, заполнение качественное.
Этим кадрам у них там цены не будет. И Эльчик Бармин не один раз хохотнет
над кадрами собственного прадеда в зеленой молодости, на переломе судьбы.
Юрий Петрович стоя следил за сборами Арта, и у него усиливалась тягость
под ложечкой, от которой - не продохнуть, Он все еще держал в руках
газету, и газета жгла ему руки. Он мял, растягивал паутинный лист, и
статья о Бармине корчилась, разбухала, выпячивала строчки крупных,
выпуклых букв.
- Оставьте мне газету, - внезапно попросил Свидерский, не глядя на
Шабалова.
- Что вы, это невозможно! - возразил Арт.
- Боитесь наследить в прошлом? Получить взыскание? А если вот так?
Свидерский скомкал лист, сунул в ящик стола, повернул ключ, вынул его и
спрятал в карман.
Арт покачал головой:
- Напрасно вы... Едва я исчезну, растает все, что меня сопровождает...
Хронозащита...
Свидерский вцепился в край стола, словно побоялся вдруг очутиться вне
времени. Неимоверно хотелось взлететь. Полетать хоть немного. Хоть от