"Станислав Дыгат. Диснейленд " - читать интересную книгу автора

них сейчас, что было раньше. Конечно, есть люди, которые это знают. Им не
надо строить догадок. Домик напоминал этакого добродушного мужчину в белой
меховой шапке. В жизни я никогда не встречал добряка в белой меховой шапке,
и, возможно, его вообще не существует. Тем это было забавнее. Все вокруг
выглядело забавным. Все белое, невесомое и пушистое. Даже пьяный, который
при встрече с нами сказал: "Привет, партизаны!" Меня клонило в сон. Но это
был не обычный сон, а сонные грезы. Все было сном. Только Агнешка была явью
и поэтому казалась привлекательней сна. До моего дома осталось шагов
пятнадцать. Но и это расстояние показалось мне бесконечным. Мне захотелось
поцеловать ее, поцеловать как можно нежнее и мягче. Это надо сделать ради
нее, подумал я, и ради снега и пустынности, что вокруг нас, и еще потому,
что я сильный, как атлет. Я остановился, взял ее лицо в свои ладони и стал
разглядывать его, а она улыбнулась неуверенно и вопрошающе, хотя прекрасно
понимала, почему я так внимательно ее разглядываю. Я наклонился, чтобы ее
поцеловать, но она отстранилась, а потом вдруг прижалась щекою к моей щеке,
обняла меня за шею и полураскрытыми влажными губами начала целовать меня в
щеку, все ближе и ближе к губам. "Ого, девочка, кажется, опытная", - подумал
я и тут же устыдился своих мыслей. Но это получилось как-то само собой, без
моего участия. Мне не хотелось быть банальным и циничным, мне хотелось быть
возвышенным и чистым. То, что я испытывал к Агнешке, не имело ничего общего
с обычным приглашением девушки к себе домой после вечеринки. Наши уста
сомкнулись, когда Агнешка вдруг с силой отпихнула меня и отвернулась.
- Нет, нет, - сказала она. - Уходи. Отправляйся разыскивать свою
Йовиту. Чего тебе от меня надо?
Тогда я разозлился и, уже не заботясь о том, чтобы быть нежным и
деликатным, схватил ее и стал страстно целовать, как Грегори Пек гордую
индианку в фильме не помню с каким названием, от которой он, кстати, потом
не мог отвязаться. Пораженная Агнешка хотела было защищаться, но на улице
было скользко, и мы упали. Мы барахтались в снегу, злились друг на Друга, и
нам было не до нежностей. Но Агнешка вдруг начала смеяться, тогда я выпустил
ее из объятий и тоже захохотал. Мы сидели рядышком на тротуаре и
покатывались со смеху. Неожиданно мы перестали смеяться, посмотрели друг на
друга серьезно и стали целоваться по-настоящему.
На другой день я проснулся рано с ощущением, что во вселенной царит
мир, гармония и порядок. Окинув взглядом свою комнату, я убедился, что это
относится не только к сфере абстрактных представлений, которые охватывали и
состояние моей души, но и конкретно к моей жилплощади. Обычно в комнате у
меня был жуткий беспорядок. Теперь же она выглядела так, как будто ее хозяин
включился в соревнование "за образцовый быт". Я не узнавал собственную
комнату. Из кухни доносился звон посуды и прочие радостные шумы, по которым
я часто тосковал, просыпаясь по утрам у себя дома в одиночестве.
- Агнешка! - позвал я.
- Что? - откликнулась она.
- Что ты там делаешь? Пойди сюда.
- Я готовлю завтрак.
- Ну покажись хоть на минутку. Поздоровайся со мной.
Она ничего не ответила, послышался только стук падающих кастрюль, вилок
или ножей и тихое проклятие. Мне хотелось поскорее увидеть Агнешку.
Посмотреть, как она выглядит, потому что, когда я влюблен, стоит мне
перестать смотреть на девушку - как я забываю ее лицо. Мне грустно, что