"Владимир Яковлевич Дягилев. Доктор Голубев " - читать интересную книгу автора

- Ровно два, Прасковья Петровна. Я пойду позвоню. - Она возвратилась
быстро, с радостным лицом: - Операцию закончили. Все благополучно.
- Ну, а он-то как, что? - проговорила Прасковья Петровна, поднимаясь и
устремляясь навстречу Наташе.
- Подробностей не знаю. Сейчас муж приедет и все расскажет...
Голубев не приехал и в три, и в четыре, и в пять. Пообедали без него.
- Наталья Николаевна, милая, может, все ж так съездим?
- Мне совсем не трудно, но я боюсь, что мы разъедемся с Леонидом
Васильевичем, а одних нас не пустят.
Волнение Прасковьи Петровны передалось всей семье. Телевизор в этот
вечер не включали. Девочки не шумели, сидели за столом и рисовали. Наденька
склоняла голову чуть не до самой бумаги, так старалась. Цветы у нее
получались больше детей, головы у детишек - красные, цветы - черные.
В десять часов девочек уложили спать. В комнате наступила тишина. За
окнами гудели машины, слышались отдаленные голоса пешеходов. [596]
- Что же он не едет до этакой поры? Неладно что-то, Наталья Николаевна,
голубиночка вы моя...
Наташа попросила соседей последить за девочками и вместе с Прасковьей
Петровной в полночь отправилась в госпиталь.

28

Вечером, возвращаясь из столовой, Голубев столкнулся в дверях
ординаторской с Ириной Петровной. Она еще ничего не сказала, но по ее
взволнованному взгляду он понял: случилось неладное.
- Что? - спросил Голубев, беря Ирину Петровну за руку.
- Температура тридцать девять.
Он, обгоняя сестру, спустился на второй этаж и вошел в светлое,
просторное хирургическое отделение.
Опять, как тогда в приемном покое при поступлении, у Сухачева
лихорадочно блестели глаза, лицо раскраснелось. Он лежал спокойно, держа
руки поверх одеяла на груди, ладонями книзу и устремив взгляд прямо перед
собой. Когда пришел врач, он не повернул головы, лишь скосил глаза.
Голубев взял табурет, сел рядом с кроватью и, слегка наклонясь вперед,
спросил:
- Как себя чувствуешь, Павлуша?
- Жарко, - сказал Сухачев, облизывая губы. - Попить бы.
- Много пить нельзя. На сердце лишняя нагрузка. Понимаешь?
Сухачев еле заметно кивнул головой. Ирина Петровна подала кружку с
водой. Он отпил два глотка - отвел руку сестры.
Голубев заметил, что при дыхании у него снова раздувались ноздри.
"Неужели повторяется все сначала? - подумал Голубев.- Сейчас больной
ослабел. Ему гораздо труднее будет перенести болезнь".
Он взял горячую руку Сухачева и начал считать пульс. Насчитал сто
ударов в минуту, однако пульс был удовлетворительного наполнения и
напряжения. Сердце Сухачева работало лучше. Голубев начал осмотр. Грудь
больного была забинтована, слушать можно было только там, где не было
бинтов. Между лопатками он уловил легкое потрескивание, напоминающее звук
при бритье, - так называемые крепитирующие хрипы.
"Так оно и есть - пневмония. Она была и еще не успела [507]