"Владимир Яковлевич Дягилев. Доктор Голубев " - читать интересную книгу автора

Петр Ильич Бойцов решил обязательно присутствовать на операции
Сухачева.
Было воскресенье - впускной день. С утра возле проходной госпиталя
толпились посетители с узелками и сумками в руках. Бюро пропусков еще не
работало.
По мощенному булыжником двору, несмотря на ранний час, прогуливалось
несколько больных в черных госпитальных пальто, сапогах и суконных шапках.
Когда Бойцов вошел в главный корпус, где находилось пятое отделение,
старичок швейцар встал со стула и почтительно раскланялся:
- На операцию изволили прийти, товарищ майор?
- Да, на операцию.
- Дай бог, как говорится, благополучия, - пожелал швейцар, как будто
Бойцов был врач и от него зависел успех операции.
Гардеробщица, увидев Бойцова, засуетилась, побежала за халатом и долго
не возвращалась.
- Извините, - сказала она, протягивая Бойцову халат. - Искала получше.
Там ведь чистота нужна.
Бойцов догадался, что она подразумевала операционную. "Всем известно, -
подумал он, - все стараются хоть чем-нибудь помочь".
На лестнице Бойцов столкнулся с Кленовым. Николай Николаевич строго
посмотрел на него поверх очков, взял за руку и молча повел к себе в
отделение.
Дежурная сестра, заметив старшего хирурга, вскочила из-за стола,
торопливо поправила косынку.
- Операционную сестру ко мне, - распорядился Николай Николаевич,
проходя в свой кабинет.
Он был чем-то чрезвычайно расстроен. Бойцов никогда не видел его таким
мрачным.
Хирург сел в кресло, указал Бойцову место напротив себя и, очевидно,
чтобы успокоиться, придвинул к себе доску с шахматами, ссыпал фигуры на стол
и аккуратно начал укладывать их в ящичек.
Бойцов смотрел на его оголенные до локтя, чистые, сильные, большие
руки, густо покрытые рыжими волосками, и думал: "В этих руках жизнь
человека". [581]
- Доведут больного черт знает до чего, а потом нате, оперируйте, -
сердито проговорил Николай Николаевич, со стуком закладывая черного короля.
- Что? Очень плох? - спросил Бойцов, поняв причину мрачного настроения
Николая Николаевича.
- Плох. Хм... - хмыкнул Николай Николаевич, захлопывая доску. - Без
пульса.
- Неужели нельзя спасти?
Николай Николаевич закрыл доску на крючок, спрятал ее в стол:
- Попытаемся.
Вошла операционная сестра - вся белая, намытая, с аккуратно
заправленными под косынку волосами.
- Приготовьте все для операции на сердце, - распорядился Николай
Николаевич, направив на сестру толстый, круглый палец. - Разведите
пенициллин. Запаситесь сердечными...
Говорил он коротко, четко. Мрачность его исчезла, глаза сделались