"Владимир Яковлевич Дягилев. Доктор Голубев " - читать интересную книгу автора Голубев усмехнулся:
- Как же не волноваться? Неизвестно, чем все кончится. В моей практике это впервые. - Но ведь ты уверен, что прав? - Если бы от моей веры все зависело! Ты знаешь, что мне сегодня сказал начальник? Наташа укоризненно покачала головой: - Что может сказать оппонент, да еще такой, как ваш начальник? Как ты этого не поймешь? Просто поражаюсь. - Но он из добрых побуждений... - Выбрось все его побуждения из головы. Думай только о своих доводах и о больном... Честное слово, Леня, не стоит из-за этого расстраиваться, - проговорила она мягко и проникновенно. Голубев ничего не сказал, только пожал ее руку крепко-крепко, как мог. В зале погас свет, раздвинулся занавес. 20 К вечеру, после второго прокола, Сухачеву стало хуже. Он понял: пункция - не спасение. И то, что к нему приходило больше докторов, чем к другим больным, и то, что они что-то такое решали и, как видно, не могли решить, и то, что возле него все время находилась нянечка или сестра, - все подтверждало: его дела плохи. Товарищи по палате старались не шуметь, проходили мимо на цыпочках. Сухачев не раз замечал, что, войдя в палату с улыбкой, товарищи, посмотрев на него, гасили эту улыбку, и он как бы читал в Хохлов, подсаживаясь на край соседней койки, встряхивал рыжей головой и обязательно говорил что-нибудь вроде: "Терпи, казак, атаманом будешь" или: "Даже плохая жизнь лучше хорошей смерти". И нянечка Василиса Ивановна - круглая, добрая нянечка, своей простотой и обходительностью напоминающая мать, - смотрела на него жалостливо и очень старалась угодить ему. В смерть Сухачев не верил. Как ни тяжко ему было, он все-таки не мог себе представить, что это конец. Ему всего-навсего двадцать лет. Он еще не жил по-настоящему. И как же так вдруг умереть? Ему, который так любит жить. Любит выезжать ранним весенним утром в поле на тракторе, когда солнце только-только выглянуло из-за [566] леса, когда над землей начинает клубиться легкий парок; любит уставать на работе, слушать песни, плясать "русскую"; любит Настю... На грудь наваливалось что-то тяжелое, не хватало воздуха. Сухачев протяжно стонал: - Сынок, что с тобой? "Нянечка, Василиса Ивановна. Какой у нее задушевный голос! Ради такого голоса надо жить. Надо жить..." - Поднимите меня... повыше, - просил Сухачев, борясь с одышкой. - Выше некуда. - Поднимите... Василиса Ивановна приподнимала Сухачева, поправляла подушки и укладывала его на то же самое место. "Хорошо бы выучиться на механика. Работать в МТС. Или на электрика. |
|
|