"Владимир Яковлевич Дягилев. Доктор Голубев " - читать интересную книгу автора

Теперь у нас своя электростанция... А если умру?" Он совершенно сознательно
задал себе этот вопрос и сам же деловито ответил: "Нельзя".
"А как же мать? Разве я могу оставить ее одну? Сестренка вот-вот выйдет
замуж: Ванька Терентьев пороги обивает. Не могу. Когда отец уходил на фронт,
он наказывал: "Помогай матери. Гляди, не бросай ее..."
Всю ночь, весь день и вторую ночь бредил, стонал, боролся с мыслями о
смерти Сухачев. Утром двадцать первого октября он услышал звук баяна, открыл
глаза, увидел перед собой что-то белое, большое, долго всматривался, наконец
узнал нянечку, глубоко, прерывисто, со стоном вздохнул и проговорил:
- Есть... хочу...
Василиса Ивановна выскочила из палаты, вернулась с сестрой, рыженькой
Аллочкой.
- Больной, вы есть хотите? - спросила сестра строго и официально.
- Хочу.
Он съел тарелочку вкусной рассыпчатой гречневой каши с маслом, выпил
полстакана молока, утер полотенцем губы. Сил как будто прибыло. Голова
работала ясно.
"Никакой смерти. Совсем о ней не думать. Боевой приказ: не думать о
смерти".
- Василиса Ивановна!
- Слушаю, сынок.
Василиса Ивановна склонилась над ним, посмотрела в глаза - они были
сегодня особенные, горящие внутренним, решительным огнем.
- Я вам... секрет... вот... я жить... жить буду... - Будешь, сынок,
будешь. [567]
Василиса Ивановна часто заморгала белесыми ресницами и поспешила
отвернуться.
Неожиданно к Сухачеву пришел незнакомый врач. Он назвал себя хирургом
и, осмотрев Сухачева, сказал, что необходима операция. "Разрезать сердце".
- Зачем? - выкрикнул Сухачев.
- Нужно, - сказал хирург. - Для вас нужно.
Он ушел. А Сухачев все никак не мог успокоиться. Операция ему
представлялась чем-то страшным, невыносимым. "Как же сердце резать? Разве
это возможно?"
Над дверями переплетались провода; гнездо маленьких белых изоляторов
напомнило ему семейку грибов - боровиков, которых так много в верховьях
Знаменки. Сухачев попробовал считать и пересчитывать изоляторы, больше ни о
чем не думать, успокоиться. Но это не помогло. "Как же сердце резать?" -
тревожила его тяжелая мысль...
Ни свет ни заря в сто седьмой гвардейской появился Песков. Больные еще
заправляли койки, умывались, готовились к завтраку. Начальник отделения был
необыкновенно приветлив, с каждым перекинулся словечком, спросил о здоровье,
о настроении, осведомился, нет ли претензий, жалоб, вопросов. Затем подозвал
к себе Кольцова и не приказал, а попросил, чтобы в палате сегодня был
"особый порядок". Кольцов поглядел на утомленное лицо начальника и ответил,
что "порядочек" в палате всегда соблюдается, сегодня они "также не
подкачают".
Больные отправились на завтрак. Песков подошел к Сухачеву, попросил
оставить его с больным наедине. Сестра и няня поспешно вышли из палаты.
- Ну-с.