"Владимир Яковлевич Дягилев. Доктор Голубев " - читать интересную книгу автора Голубев живо представил себе осунувшееся, покрытое золотым пушком лицо
Сухачева, лихорадочный блеск его глаз, пересохшие синие губы, которые он беспрестанно облизывает, повторяя одно и то же: "Пить". "Нет, отступать нельзя. Чего бы это мне ни стоило, я должен спасти больного. Я должен даже рискнуть своей репутацией. Да и вообще я не смею думать о себе и должен думать только о нем". - Леня, что-нибудь случилось? - не выдержала Наташа. - Нет, Тата. - Заметив ее встревоженный взгляд, Голубев подумал: "Не нужно, чтобы она волновалась". Ему вспомнилось, как на фронте в дни боев Наташа присылала записки из медсанбата, умоляя беречь себя. - Все хорошо, - успокоил он. - Давай посидим, еще есть время, - предложила Наташа. [564] Оли свернули в городской садик. Голубев смахнул со скамейки легкий пушистый снег, усадил жену. - Красота какая, - сказала Наташа, зная, что Леонид любит зимние пейзажи. - Как у нас в Сибири. В саду было тихо. Поток людей и машин остался в стороне. Земля, укрытая снегом, была на редкость белая и чистая. По ней еще никто не ходил, снежок лежал нетронутым ровным слоем. Разлапистые высокие деревья стояли, не шевеля ни единой веточкой. А снег все падал. Возле фонарей кружились снежинки. - Как у нас в Сибири, - повторил Голубев, с восхищением разглядывая и деревья, и фонари, и решетку, и этот снег. - Но с некоторых пор я больше люблю весну. Ты помнишь, Леня? - Еще бы! Голубев ясно вспомнил, как они стояли в прифронтовом лесу, бомбардировщики. Когда их гул стих, неожиданно послышалась заливистая трель соловья. Они посмотрели друг на друга и счастливо улыбнулись. И улыбками, взглядами сказали все. До этого вечера они прятали свою любовь, считали ее неуместной на войне - ведь вокруг умирали люди. А соловейка вдруг разрешил все сомнения. Он пел несмотря ни на что... Голубев взглянул на Наташу. Ее шапочка, воротник шубы были густо присыпаны снегом, брови были белые, и лицо казалось молодым, чистым, красивым. Она была сейчас такая, какой он помнит ее с начала знакомства, с первого курса. Голубев наклонился и поцеловал Наташу в холодные, упругие губы. - Идем. Он взял ее под руку и осторожно, точно она могла упасть, повел к театру. - Ну, а теперь расскажи, что случилось? - спросила Наташа, заглядывая ему в глаза. - В театре расскажу. Они вошли в зал, сели в мягкие, покрытые красным бархатом кресла. - Так вот, Тата, - сказал Голубев, беря ее за руку. - Завтра на одиннадцать ноль-ноль назначен второй консилиум. Если он разрешит оперировать, тогда, может быть, Удастся спасти Сухачева. - Ох, Леня, это ответственно. Ты все продумал? - Продумал, и прочитал все, что есть по этому вопросу и посоветовался с кем надо... [565] - Тогда нечего волноваться, - уверенно сказала Наташа. |
|
|