"Владимир Яковлевич Дягилев. Змея и чаша " - читать интересную книгу автора

которой здоровая нога казалась худой и тонкой, будто ногой другого,
маленького человека. Бросился в глаза контраст - крупное веселое лицо,
широкие плечи и эта худая, вялая нога.
Раненый заметил смущение молодого доктора, ободрил:
- Оно ничего. Пройдет. Скоро рентген, а потом, может, гипс заменят, а
то и совсем снимут.
- Да, да, - поддакнул Сафронов. - А как это случилось?
- Мина... Осколком. Да еще в двух местах.
- А можно подробнее? Мне записать надо.
Михаил Алексеевич укрыл раненую ногу, подоткнул одеяло, укутал ее, как
ребенка, опять улыбнулся.
- Да я уже столько говорил, вроде бы придумал, вроде бы и не о себе
рассказываю. - Он покачал головой, будто сам себя осудил за это вступление,
произнес серьезно: - Значит, случилось вечером, тридцатого января, часиков в
шесть примерно, точно не знаю, потому как часов нет, но при выходе на
задание лейтенант Савушкин с комбатом сверяли, было семнадцать ноль-ноль.
Сафронова будто в сердце кольнуло: " Часиков в шесть примерно". Какое
совпадение! Ведь он с Галинкой в этот же день, в это же время сидел в загсе.
Часы пробили ровно шесть. Вот как бывает. "Мы регистрировались, а он..."
- Сказывать дальше? - спросил Михаил Алексеевич, заметив, что молодой
доктор задумался.
- Да, да. Я только сейчас запишу...
- Получили мы задание привести "языка", - продолжал Михаил
Алексеевич. - Все не первый раз и потому собрались быстро и сделали свое
дело как надо. На обратном пути нас засекли. Осветили ракетами и давай
садить. Наши ответный огонь открыли. А мы лежим. А мороз знатный, пробирает
до костей.
Заметив, что молодой доктор не пишет, Михаил Алексеевич неожиданно
прервал свой рассказ:
- Не то говорю?
- Интересно. Но это не для истории болезни.
- Понятно, - не обиделся Михаил Алексеевич, - потому как ваше дело нас
на ноги поднимать, а наше дело, стало быть, совсем другое. [31]
- Вы не обижайтесь.
- А какая может быть обида! - Он улыбнулся.
И Сафронов улыбнулся в ответ. Улыбка как бы объединила их: они понимают
друг друга, обиды не имеют, готовы помогать один другому.
Сафронов быстренько написал, что требовалось, уточнил даты, этапы
эвакуации, день прибытия в госпиталь Михаил Алексеевич отвечал точно и
кратко, по-солдатски. Он все отлично помнил, не только дни, но и часы, и
фамилии случайных врачей и медсестер, которые осматривал" или говорили с ним
хотя бы один раз.
- Время-то есть, вот и запоминаешь, - объяснил он, видя удивление
молодого доктора.
Дверь приоткрыл Мохов, произнес командным тоном:
- Пятый, пора.
- Начальство? - спросил Михаил Алексеевич, кивнув на дверь.
- Такой же...
- Без начальства в армии нельзя, - не согласился Михаил Алексеевич. -
Не положено.