"Марина Дяченко-Ширшова, Сергей Дяченко. Перевертыши" - читать интересную книгу автора

- А ночью? - спросил я. - Она такая же смурная?
- Она не смурная.
- Хочешь посмотреть картинки? У меня есть один альбом...
Но когда я протянул руку к полке, он буквально затрясся:
- Он волшебный!
Я мысленно выругался.
- Ну и что? Что страшного в волшебном альбоме? Картинки так забавно
двигаются...
- Я не хочу. Вы обещали на меня не колдовать.
- Да я ведь... Впрочем, как хочешь. Может быть, порисуешь? Дать тебе
краски?
- Я не умею.
- А Фиолента? Она рисует, ты не знаешь?
- Она не рисует. Она не хочет. Я не знаю.
Сейчас следовало очаровать его. Подсластить и расслабить мягко,
потихоньку, чтобы он не заметил; беда в том, что я в самом деле пообещал, а
нарушать слово, данное маленькому перепуганному мальчику... по меньшей мере
некрасиво.
- Знаешь что, - сказал я, - если ты не хочешь альбом... Давай посмотрим
мои фотографии. У меня тоже есть внуки, только помладше тебя. Хочешь?
Он не ответил. Я вытащил из верхнего ящика планшетку, на первой
странице были моя старшая дочь с двумя карапузами, моя жена и оба зятя. Сам
я стоял в центре, покровительственно положив руки на плечи зятьев; снимала
нас младшая дочь, и на следующем снимке была уже и она - а фотоаппарат
держал ее муж...
Все это я подробно рассказал мальчику. Перевернул страничку; там моя
внучка - в день своего трехлетия - стояла в обнимку с огромной куклой, а
вокруг горой лежали прочие подарки - шкатулки и ларцы, игрушечная посуда,
кукольная кровать, шкаф, стол и креслица. Фото было цветное, мне всегда
нравилась лукавая рожица внучки на этом снимке...
И в этот момент я впервые ощутил у моего пациента проблеск интереса.
- А это кто? - спросил он тихо.
- Это моя внучка, - сказал я с гордостью. - Правда, сейчас она
постарше. Это ее день рождения, подарки...
- Подарки, - тихо повторил мальчишка.
- А тебе дарят подарки на день рождения? - Я уцепился за его интерес,
как муравей за соломинку.
- Дарят, - сказал он еще тише. - Но мало. И не такие.
Я подумал, что хорошо бы все-таки поговорить с его матерью. И почти
сразу понял, что не имею ни малейшего желания знакомиться ближе с этой
семьей. Разумеется, у разных людей - разные взгляды на воспитание; другое
дело, что из-за этих странных воспитательных приемов я не могу разграничить
дефекты магического воздействия - и последствия экзотической педагогики.
- Не такие подарки? А чего бы ты хотел, чтобы тебе подарили?
Он молчал. Смотрел на куклу и кукольный шкаф.
- Георг, - позвал я.
Он вздрогнул, будто его пнули. Посмотрел на меня; снова перевел взгляд
на фотографию - будто был узником, будто я был его тюрьмой, а игрушки на
фото - удаляющимся берегом свободы.
Я понял, что сейчас пойму.