"Марина и Сергей Дяченко. Судья." - читать интересную книгу автора

- Назначать награду за чью-либо голову могло только государство, - говорю
я. - А человек, убивший кого-то, при определенных обстоятельствах мог легко
отправиться за решетку. Такое было время.
- Ну? - она прикидывает, как лучше до меня дотянуться. - Государство или
за решетку, все едино. Не надо делать гадостей, и никто не назначит за вас
награду... Нет?
- Нет, - говорю я. Но она не слушает - ей не до того. Отравленная игла
потихонечку скользит из рукава в ладонь.
- Все равно, - говорит она. - О вас рассказывают такое...
- Что же обо мне рассказывают?
Зрачки ее расширяются. Она шагает вперед, тянется лицом, будто собираясь
меня поцеловать. Я аккуратно заворачиваю ей за спину атакующую руку -
правую, с иглой.
Вот теперь она осознает свой проигрыш. Вырывается уже не молча - с
обиженным ревом, так что слезы летят по всей комнате. Я не позволяю ей
укусить себя (хотя ей очень хочется). Сношу с лестницы и легонечко спускаю
с крыльца - без членовредительства, но так, чтобы запомнилось.
А потом опять возвращаюсь домой.
В "глазке" двери напротив горит свет.

* * *

Я сплю почти весь день. Все спокойно. Никто не вламывается ко мне, никто
не стреляет с крыши напротив, никто не тычет в форточку трубкой с
парализующим газом. Я просто сплю. Мне хорошо.
Я просыпаюсь перед закатом и некоторое время лежу, глядя в исклеванный
пулями потолок. Следы попаданий и старые, и свежие: я давно зарекся делать
в этой квартире побелку...
Я хотел бы когда-нибудь жить в уютном доме с лепными потолками,
светильниками из цветного стекла и сувенирным оружием на стенах. Но какой
смысл заводить в доме лепнину, если ее уже через полчаса собьют выстрелом?
Мне делается грустно. Тот, кто живет напротив, безукоризненно верно
рассчитал свою месть. Прежде чем меня убьют (а когда-нибудь это все-таки
случится!), я окончательно разуверюсь в человеческой порядочности. Еще
тридцать лет назад мир не был таким циничным... или мне кажется?
Цинизм. Вот что я особенно ненавижу. Не жестокость, нет. Я сам жесток.
Например, вчерашнюю девицу вполне можно было не спустить с крыльца, а
спокойно усадить на землю...
При воспоминании о девице во рту моем намечается вкус гнили. Я морщусь.
Мой ранний ужин (или поздний завтрак) оказывается прерван диким грохотом.
Бронированная дверь слетает с петель - кажется, ее взорвали. Я поднимаюсь и
с пучком зеленого лука в одной руке и куском хлеба в другой иду посмотреть,
кто пришел.
Пришел коренастый смуглый парень в тесном спортивном костюме. Движется,
как летучая мышь. Очень быстрый. Пластичный. Мне даже доставляет
удовольствие пару минут за ним наблюдать.
После долгой подготовки он атакует. Я стараюсь не повредить ему
позвоночник; обмякшее тело сгружаю на ступеньки и звоню в "скорую".
Мой сосед стоит в дверях своей квартиры, и лицо у него озадаченное.
- Поставь обыкновенную дверь, - говорит он. - Если всякий раз