"Фридрих Дюрренматт. Лунное затмение" - читать интересную книгу автора

этом в консисторию. Хозяин "Медведя" разворачивается, показывая пастору
спину, выходит в церковную дверь и растворяется в белом мареве.
На какое-то мгновение пастору кажется, он лишится сейчас чувств, из-за
Вундерборна, конечно, чью кафедру ему так хочется получить и ради которой он
стремился стать здесь популярным, как Вундерборн в Эмисвиле. Но он
колеблется лишь мгновение, потом спрашивает Клаудину Цепфель, не поможет ли
она ему в ризнице надеть ризу, так как дьячка, по-видимому, тоже нет, и
после того, как Клаудина Цепфель помогла ему надеть ризу и повязала поверх
брыжи, он отослал учительницу прочь, взошел на кафедру, открыл Библию,
полистал ее и начал охрипшим вдруг голосом проповедь:
- Я прочитаю из Деяний святых Апостолов, глава 23, стих 26: "Клавдий
Лисий достопочтенному правителю Феликсу - радоваться!"
Любезные скамьи, купель, орган и хоры, любезные окна, стены, балки и
своды, любезная моя пустая церковь! Слова из Библии, услышанные вами,
являются началом письма. Клавдий Лисий - его отправитель, правитель Феликс -
получатель, а "радоваться" - приветствие. Но если я начну сейчас объяснять
вам, кто такие Клавдий Лисий и правитель Феликс, то вам до них - до этого
Клавдия Лисия и правителя Феликса, или даже человека, ради которого написано
письмо, а им был Апостол Павел, - совершенно по справедливости нет никакого
дела, потому что где же вам, деревянным балкам и каменным стенам, понять,
кто были эти люди, а вот если бы сегодня, как каждое четвертое воскресенье,
на вас, мои любезные скамьи, восседали бы члены здешней общины, как
возгорелось бы в них любопытство, ибо спокон веков, сидя тут безвылазно на
своей горе, они интересуются только второстепенными вещами, тогда как самое
важное, гораздо важнее того, что случилось в древние библейские времена, то,
что живет присно, ныне и во веки веков и что не доступно этим мужикам и
мужъчкам, самое суть всех сутей, и это хорошо сейчас чувствуешь ты, моя
пустая церковь, есть приветствие "радоваться!", его ты ощущаешь сейчас,
можно сказать, почти физически, испытывая радость оттого, что зловоние,
исходящее от них, не отравляет твой воздух, а вас, мои любезные скамьи, не
попирают их толстые зады, а вы, мои стены, не дрожите от их храпа, и тебе,
мой орган, нет надобности вторить их жалкому пению.
Ты обрела свободу, пустая церковь, и, обретя ее и будучи со всем своим
деревом, камнем, металлом и стеклом земным прахом, способна теперь понять
отправителя, тысяченачальника Клавдия Лисия, и причину, побудившую его
написать письмо, и Апостола Павла, и получателя, правителя Феликса, - ведь
все они давно уже возвратились в прах, да и я тоже однажды обращусь в него,
как обратятся в прах все эти крестьяне и крестьянки, собственно, давно уже
обратились, да только не ведают этого.
И поскольку прах понимает прах, все мы узнаём себя друг в друге,
отражаемся, как зеркало в зеркале, и принимаем единую веру - радоваться
правителю, при сем не суть важно, как его нарекли - Феликсом ли, как в
Деяниях святых Апостолов, Богом или Вселенной, - главное, чтоб каждая
песчинка, будь то дерево, камень, ползучий гад, зверье или человек, Земля,
Солнце, Млечный Путь или системы звездных галактик, ликуя, оглашала
пустоту - радоваться!
Именно поэтому, пустая церковь, что мы - прах и рождены из праха и
ведем существование ничтожных песчинок, порожденных другими такими же
песчинками, жизнь которых отмерена коротким отрезком времени - несколькими
годами или месяцами, несколькими часами, секундами или даже, как для