"Фридрих Дюрренматт. Грек ищет гречанку (Комедия в прозе)" - читать интересную книгу автора

предприятия, то в Индии, то в Турции, то в Андах, то в Канаде, - только
такой человек не погрязает в болоте конкуренции и борьбы монополий.
Дальномыслящий... Я вот как раз замыслил объединиться с трестом резины и
смазочных масел. Это будет настоящее дело.
Пти-Пейзан опять замолчал, и лицо его выразило дальномыслие.
- Вот как я планирую, вот как работаю, - сказал он, помолчав немного, -
по мере сил ворочаю тяжелые жернова истории. Хотя и в скромных масштабах.
Что такое машиностроительный концерн Пти-Пейзана по сравнению со Стальным
трестом или с металлургическим концерном "Вечная радость", с заводами
"Песталоцци" и "Хёсслер-Ла-Биш"? Мелкота!.. Ну а что происходит в это время
с моими рабочими и служащими? С единичными судьбами, которые я вынужден не
замечать, чтобы не выпускать из поля зрения всю картину? Об этом я часто
думаю. Счастливы ли они? Мы боремся за свободный мир. Свободны ли мои
подчиненные? Я осуществил ряд социальных мероприятий - открыл дома отдыха
для работниц и рабочих, стадионы, плавательный бассейн, столовые, раздаю
профилактические таблетки, устраиваю коллективные посещения театров и
концертов. Но быть может, массы, которыми я руковожу, цепляются за чисто
материальные блага, за презренный металл? Этот вопрос не дает мне покоя. С
директором приключился нервный шок только из-за того, что на его место
назначен другой. Какая мелочность! Разве можно думать об одних деньгах?
Важны лишь духовные ценности, дорогой господин Артаксерксес, деньги - это
самое низменное, самое несущественное на земле. Право, я очень озабочен...
Пти-Пейзан снова замолк, и лицо его выразило озабоченность.
Архилохос боялся шевельнуться.
Но вот промышленник выпрямился, и в его и без того ледяном голосе
зазвучал металл:
- Вы спрашиваете, почему я назначил вас директором? Отвечаю: чтобы
перейти от разговоров о свободе к ее осуществлению. Я не знаю своих
служащих, незнаком с ними, мне кажется, что они еще не усвоили чисто
духовного понимания сути вещей. Мои светочи Диоген, Альберт Швейцер,
Франциск Ассизский, по-видимому, еще не стали их светочами. Они хотят
променять созерцательность, деятельную благотворительность, идеальную
бедность на социальную мишуру. Что ж, дай миру то, что он желает. Я всегда
придерживался этой заповеди Лао-Цзы. И именно потому я назначил вас
директором. Пусть и в этом вопросе восторжествует справедливость. Человек,
который вышел из низов, который сам досконально познал заботы и нужды
служащих, станет директором. Я занят всем производством в целом, пусть же
человек, который имеет дело с бухгалтерами, старшими бухгалтерами,
референтами, секретаршами, рассыльными и уборщицами - словом, с аппаратом
управления, будет выходцем из его рядов. Директор Зевс и директор Иехуди не
вышли из низов: когда-то я просто перекупил их у обанкротившихся
конкурентов, перекупил готовыми директорами. Бог с ними. Но теперь уже пора
воплотить в жизнь идеалы западного мира. Политики с этим не справились, и,
если деловые люди тоже не справятся, дорогой господин Агамемнон, нам грозит
катастрофа. Только в процессе творчества человек становится человеком. Ваше
назначение - творческий акт, одно из проявлений творческого социализма,
который мы обязаны противопоставить нетворческому коммунизму. Вот и все, что
я хотел сказать. Отныне вы директор, генеральный директор. Но сперва
возьмите себе отпуск, - продолжал он, улыбаясь, - чек для вас уже выписан,
он лежит в кассе. Займитесь личными делами. На днях я видел вас с прелестной