"Фридрих Дюрренматт. Грек ищет гречанку (Комедия в прозе)" - читать интересную книгу автора

женщиной.
- Моя невеста, господин Пти-Пейзан.
- Собираетесь жениться? Поздравляю. Женитесь. К сожалению, мне не
довелось испытать семейного счастья. Я распорядился, чтобы вам выплатили
соответствующее жалованье за год, но сумма будет удвоена, поскольку в
придачу к атомным пушкам вы еще получаете акушерские щипцы... А теперь у
меня срочный разговор с Сантьяго... Будьте здоровы, дорогой господин
Анаксагор...

11

Когда генеральный директор Архилохос, в прошлом МБ122АЩ31, покинул
святая святых здания концерна - до лифта его провожал референт
Пти-Пейзана, - ему устроили царскую встречу: генеральные директора с
восторгом заключали его в объятия, директора низко кланялись, секретарши
льстиво щебетали, бухгалтеры маячили в отдалении, а СБ9АЩ, поджидавший
Архилохоса на почтительном расстоянии, прямо-таки истекал подобострастием;
из объединения атомных пушек вынесли на носилках директора Иехуди, который
был, очевидно, в смирительной рубашке - он лежал обессиленный, в обмороке.
Говорили, что Иехуди переломал у себя в кабинете всю мебель. Но Архилохоса
ничего не интересовало, кроме чека, который ему тут же вручили. Чек - это по
крайней мере что-то реальное, думал он, так и не избавившись от своей
подозрительности. Потом он произвел СБ9АЩ в свои замы в объединении
акушерских щипцов, а номера МБ122АЩ28, МБ122АЩ29 и МБ122АЩ30 - в
бухгалтеров, дал еще несколько руководящих указаний насчет рекламы
родовспомогательных щипцов в кантоне Аппенцель-Иннерроден и покинул здание
концерна.
Сев в такси первый раз в жизни, он поехал к мадам Билер, измученный,
голодный и совершенно растерявшийся от своих головокружительных успехов.
Небо в городе было ясное, холод - отчаянный. В ярком свете дня все
вокруг: дворцы, церкви и мосты - выступало с особой четкостью, большой флаг
на президентском дворце будто застыл в воздухе, река была как зеркало,
краски казались необыкновенно чистыми, без всяких примесей, тени на улицах и
бульварах - резкими, словно их провели по линейке.

Архилохос вошел в закусочную - колокольчик над дверью, как всегда,
зазвенел - и сбросил потертое зимнее пальто.
- Боже мой! - воскликнула Жоржетта за стойкой, уставленной бутылками и
рюмками, которые сверкали в холодных лучах солнца; Жоржетта только что
налила себе кампари. - Боже мой, мсье Арнольф! Что с вами? Вы такой усталый,
такой бледный, невыспавшийся, явились к нам средь бела дня, когда вам
полагается просиживать штаны на вашей живодерне! Стряслось что-нибудь?
Может, вы в первый раз спали с женщиной? Или напились? А может, вас выгнали
с работы?
- Наоборот, - сказал Архилохос и сел в свой угол.
Огюст принес молоко.
Удивленная Жоржетта осведомилась, что может означать в данном случае
"наоборот", закурила и начала пускать колечки дыма прямо в косые солнечные
лучи.
- Сегодня утром меня назначили генеральным директором объединения