"Фридрих Дюрренматт. Судья и палач [D]" - читать интересную книгу автора

- ответил Чанц механически. - Вы знали, что у Гастмана был такой пес?
- Да. Я обмотал свою левую руку одеялом.
- Значит, вы и здесь устроили мне ловушку, - произнес убийца почти
беззвучно.
- Да, и здесь. Но первое доказательство ты дал в пятницу, когда повез
меня в Лигерц через Инс, чтобы разыграть комедию "с синим Хароном". Шмид в
среду поехал через Цолликофен, это мне было известно, так как он
останавливался в ту ночь у гаража в Люссе.
- Откуда вы могли это знать? - спросил Чанц.
- Очень просто - я позвонил по телефону. Тот, кто в ту ночь проехал
через Инс и Эрлах, и был убийцей: ты, Чанц. Ты ехал со стороны
Гриндсльвальда. В пансионате Айгер тоже есть синий "мерседес". В течение
недель ты наблюдал за Шмидом, выслеживал каждый его шаг, завидуя его
способностям, его успеху, его образованности, его девушке. Тебе было
известно, что он занимается Гастманом, тебе было даже известно, когда он
его навещает, но тебе было неизвестно зачем. И вот тебе случайно попалась
в руки его папка с заметками. Ты решил сам заняться этим делом и убить
Шмида, чтобы, наконец, добиться успеха. Ты верно рассчитал, что обвинить
Гастмана в убийстве будет легко. А когда ты увидел в Гриндельвальде синий
"мерседес", тебе сразу стал ясен и путь. Ты нанял эту машину в ночь на
четверг. Я побывал в Гриндельвальде, чтобы удостовериться в этом. Все
дальнейшее просто: ты поехал через Лигерц в Шернельц, оставил машину в
тваннбахском лесу, пересек лес кратчайшей дорогой через ущелье и вышел на
дорогу Тванн - Ламбуэн.
Возле скал ты подождал Шмида, он узнал тебя и с удивлением остановил
машину. Он открыл дверцу, и тут ты его убил. Ты сам рассказал мне об этом.
А теперь у тебя есть все, к чему ты стремился: его успех, его должность,
его машина и его невеста.
Чанц слушал неумолимого шахматиста, объявившего ему мат и теперь
закончившего свою жуткую трапезу. Пламя свечей колебалось, прыгало по
лицам обоих мужчин, тени сгустились.
Мертвая тишина воцарилась в этом ночном аду, служанки больше не
появлялись.
Старик сидел теперь неподвижно, казалось даже, что он не дышал,
мерцающий свет обдавал его все новыми вспышками - то был красный огонь,
разбивавшийся о лед его лба и его души.
- Вы играли мною, - медленно произнес Чанц.
- Я играл тобою, - ответил Берлах необычайно серьезно. - Я не мог
иначе. Ты убил моего Шмида, и теперь я должен был воспользоваться тобой.
- Чтобы убить Гастмана, - докончил Чанц, разом все поняв.
- Ты верно сказал. Половину жизни я отдал, чтобы уличить Гастмана, .и
Шмид был моей последней надеждой. Я натравил его на дьявола в человеческом
обличье, благородное животное на дикую бестию. Но тут появился ты, Чанц, с
твоим смехотворным, преступным честолюбием и уничтожил мой единственный
шанс. Тогда я взял тебя, убийцу, и превратил в свое самое страшное оружие,
ибо тебя подгоняло отчаяние, убийца должен был найти другого убийцу. Свою
цель я сделал твоей целью.
- Это было адом для меня, - сказал Чанц.
- Это было адом для нас обоих, - продолжал старик с жутким
спокойствием.- Вмешательство фон Швенди толкнуло тебя на крайность, ты