"Фридрих Дюрренматт. Судья и палач [D]" - читать интересную книгу автора

тень впереди него. Дорога пошла под уклон, он приближался к лесопилке,
теперь солнце светило сбоку. Он шагал дальше, ни о чем не думая, ничего не
замечая, охваченный одной волей, обуреваемый одной страстью. Где-то
залаяла собака, подбежала к нему, обнюхала, неустанно движущегося вперед,
снова исчезла. Чанц все шел, неизменно держась правой стороны дороги, шаг
за шагом, ни медленней, ни быстрей, приближаясь к дому, уже виднеющемуся
среди коричневых пашен, окруженному голыми тополями. Чанц сошел с дороги и
зашагал по пашне. Ноги его вязли в теплой земле непаханого поля, он шел
вперед. Он достиг ворот. Они были открыты, и Чанц вошел вб Двор. Там
стояла американская машина, но Чанц не обратил на нее внимания. Он подошел
к входной двери. Она тоже была открыта. Чанц вошел в прихожую, отворил
вторую дверь и вошел в холл, занимавший весь нижний этаж. Чанц
остановился. Из окон падал резкий свет. Перед ним, в каких-нибудь пяти
шагах, стоял Гастман, рядом с ним его слуги-великаны, неподвижные и
угрожающие, двое мясников. Все трое были в пальто, все трое готовые к
отъезду, чемоданы громоздились рядом.
- Значит, это вы, - произнес Гастман и слегка удивленно посмотрел на
спокойное, бледное лицо полицейского в распахнутых дверях.
И тут он засмеялся:
- Так вот что имел в виду старик! Ловко, очень ловко! - Глаза Гастмана
были широко раскрыты и искрились неестественным весельем.
Спокойно, не проронив ни слова, даже почти медленно, один из мясников
вынул револьвер из кармана и выстрелил. Чанц почувствовал удар в левую
ключицу и бросился в сторону. Потом он выстрелил три раза, выстрелил в
замирающий, словно в пустом бесконечном пространстве, смех Гастмана.
* * *
Вызванные Чанцем по телефону, прибыли Шар-нель из Ламбуэна, Кленин из
Тванна, а из Биля наряд полиции. Чанца нашли истекающим кровью рядом с
тремя трупами, один из выстрелов задел ему левую руку. Схватка была,
по-видимому короткой, но каждый из троих убитых успел выстрелить. У
каждого из них нашли револьвер, один из слуг еще сжимал его в руке. Что
происходило после прибытия Шарнеля, Чанц уже не видел. Когда врач из
Невилля его перевязывал, он дважды терял сознание; но раны оказались
неопасными.
Позже пришли жители деревни, крестьяне, рабочие, женщины. Двор был
полон народа, и полиция оцепила его, но одной девушке удалось прорваться в
холл, где она, рыдая, бросилась на труп Гастмана. Это была официантка,
невеста Шарнеля. Он стоял тут же, красный от ярости. Потом Чанца понесли
среди расступившихся крестьян к машине.
- Вот они лежат, все трое, - сказал Лутц на следующее утро и указал, на
трупы, но в голосе его не было триумфа, он звучал печально и устало.
Фон Швенди в замешательстве кивнул. Полковник по поручению своего
клиента ездил с Лутцем в Биль. Они вошли в помещение, где лежали трупы.
Сквозь маленькое зарешеченное оконце падал косой луч света. Оба стояли в
пальто и мерзли. У Лутца были красные глаза. Всю ночь он занимался
дневниками Гастмана, неразборчивыми документами со стенографическими
записями.
Лутц глубже засунул руки в карманы.
- Вот мы, люди, из боязни друг друга строим государства, фон Швенди, -
снова начал он тихим голосом, - окружаем себя стражами всякого рода,