"Фридрих Дюрренматт. Судья и палач [D]" - читать интересную книгу автора

стены, Чанц ждал целый час. Он беспокойно шагал взад и вперед под арками
кафедрального собора, смотрел вверх на дикие рожи извергателей воды,
глазевших на тротуар, залитый солнцем. Наконец портальные двери
распахнулись, хлынул мощный поток людей, проповедь читал Люти, но Чанц
сразу заметил белый плащ. Анна шла ему навстречу. Она сказала, что рада
его видеть, и протянула ему руку. Они пошли вверх по Кесслергассе, посреди
возвращавшейся из церкви толпы, окруженные молодыми и старыми людьми - тут
профессор, там по воскресному расфранченная жена булочника, там два
студента с девушкой, несколько дюжин чиновников, учителей, все аккуратные,
умытые, все голодные и радующиеся предстоящей праздничной трапезе. Они
достигли площади Казино, пересекли ее и спустились в Марцили. На мосту они
остановились.
- Фрейлейн Анна, - сказал Чанц, - сегодня я поймаю убийцу Ульриха.
- А разве вы знаете, кто его убил? - спросила она удивленно.
Он посмотрел на нее. Она стояла перед ним, бледная и хрупкая.
- Думаю, что знаю, - сказал он. - Станете ли вы для меня, когда я его
поймаю, - тут он запнулся, - тем же, кем были вашему погибшему жениху?
Анна ответила не сразу. Она плотней натянула плащ, словно замерзла.
Подул легкий ветерок, растрепал ее светлые волосы. Она сказала:
- Пусть будет так.
Они пожали друг другу руки, и Анна пошла к противоположному берегу. Он
смотрел ей вслед. Ее белый плащ светился между стволами берез, нырял в
гущу прохожих, снова выплывал и, наконец, исчез. Тогда он направился к
вокзалу, где оставил машину. Он поехал в Лигерц. Было около полудня, когда
он прибыл туда; ехал он медленно, иногда останавливался, закуривал, бродил
по полям, возвращался к машине и ехал дальше. В Лигерце он поставил машину
у вокзала и пошел вверх в сторону церкви. Он успокоился. Озеро было
темно-синим, виноградники опали, и земля в междурядьях была коричневой и
рыхлой. Но Чанц ничего не видел и ничем не интересовался. Он поднимался
вверх безостановочно и равномерно, не останавливаясь и не оглядываясь.
Дорога вела круто в гору, обрамленная белой стеной, виноградник за
виноградником оставались позади. Чанц подымался все выше, спокойно,
медленно, непоколебимо, сунув правую руку в карман. Иногда дорогу
перебегала ящерица, ястребы взмывали в небо, земля дрожала в море
солнечного огня, словно было лето; он неудержимо шел вверх. Потом он вошел
в лес, оставив виноградники позади. Стало прохладней. Между стволами
светились белые юрские скалы. Он подымался все выше, не сбиваясь с ровного
шага, непрестанно продвигаясь все дальше; он вступил на поля. Это были
пашни и луга, дорога стала более пологой. Он прошел мимо кладбища,
прямоугольника, обнесенного каменной оградой, с широко раскрытыми
воротами. Одетые в черное женщины ходили по дорожкам, старый, сгорбленный
старик смотрел вслед проходящему, который, не останавливаясь, продолжал
свой путь, опустив правую руку в карман пальто.
Он достиг Преля, прошел мимо гостиницы "Медведь" и повернул в сторону
Ламбуэна.
Воздух над плоскогорьем был неподвижен и чист. Предметы, даже самые
отдаленные, вырисовывались необыкновенно четко. Лишь вершина Шассераля
была покрыта снегом, все остальное светилось светло-коричневым цветом,
прерываемым белизной стен и красным цветом крыш, черными полосами пашен.
Равномерно шагал Чанц вперед; солнце светило ему в спину и отбрасывало его