"Фридрих Дюрренматт. Судья и палач [D]" - читать интересную книгу автора

Человек, сидящий за письменным столом Берлаха, ударил в ладоши, - это
был одинокий зловещий удар.
- Теперь наши карьеры подошли к концу, - воскликнул он.- Ты вернулся в
свой Берн, наполовину потерпев неудачу, вернулся в этот сонный,
простодушный город, о котором никогда не знаешь, что в нем есть еще
живого, а что уже мертво, а я вернулся в Ламбуэн, опять-таки из прихоти.
Люди охотно завершают круг: ведь в этой богом позабытой деревушке меня
когда-то родила какая-то давным-давно погребенная женщина, родила, ни о
чем не думая и довольно бессмысленно, вот мне и пришлось в тринадцать лет
дождливой ночью убраться отсюда. И вот мы опять здесь. Брось, дружище, все
это не имеет смысла. Смерть не ждет.
И почти незаметным движением руки он метнул нож, почти коснувшийся щеки
Берлаха и вонзившийся глубоко в кресло. Старик не шевельнулся. Другой
засмеялся.
- Значит, ты думаешь, я убил этого Шмида?
- Мне поручено вести это дело, - ответил комиссар.
Другой встал и взял папку со стола.
- Я забираю ее с собой.
- Когда-нибудь мне удастся доказать твои преступления, - повторил
Берлах,- и сейчас последняя возможность сделать это.
- В этой папке единственные, хотя и скудные доказательства, которые
Шмид собрал для тебя в Ламбуэне. Без этой папки ты пропал. Копий у тебя
нет, я знаю тебя.
- Нет, - подтвердил старик, - копий у меня нет.
- Не хочешь ли воспользоваться револьвером, чтобы остановить
меня?-спросил другой с издевкой.
- Ты вынул обойму,-невозмутимо произнес Берлах.
- Вот именно, - сказал другой и похлопал его по плечу. Потом он прошел
мимо старика, дверь отворилась, снова затворилась, хлопнула входная дверь.
Берлах все еще сидел в своем кресле, приложив щеку к холодному металлу
ножа. Вдруг он схватил оружие и осмотрел его. Оно было заряжено. Он
вскочил, выбежал в прихожую, кинулся к входной двери, рванул ее, держа
пистолет наготове: улица была пуста.
И тут пришла боль, нечеловеческая, яростная, колющая боль, что-то
вспыхнуло в нем, бросило его на постель, скорчило, обожгло лихорадочным
огнем, сотрясло его.
Старик ползал на четвереньках, как животное, кидался наземь, катался по
ковру, потом замер где-то между стульями, покрытый холодным потом.
- Что есть человек? - тихо стонал он. - Что есть человек?
* * *
Но он снова выкарабкался. После приступа он почувствовал себя лучше, боль
отступила, чего уже давно не было. Он выпил подогретого вина маленькими,
осторожными глотками, есть он не стал. Он пошел обычной дорогой через
город, по Бундесштрассе, правда, чуть не засыпая на ходу, но каждый шаг на
свежем воздухе приносил ему облегчение. Лутц, напротив которого он вскоре
сидел в кабинете, ничего не заметил, - может быть, он просто слишком был
занят своей нечистой совестью, чтоб что-либо замечать. Он решил сообщить
Берлаху о своем разговоре с фон Швенди еще сегодня после обеда, а не
вечером, принял для этого холодный деловой вид, выпятил грудь, как генерал
на картине Траффелета, висевшей над ним, и выложил все в бодрем