"Маргерит Дюрас. Месье X, именуемый здесь Пьер Рабье " - читать интересную книгу автора

печальную обязанность, и никогда не чинили ему препятствий, все были такие
милые.
- Вы грустите, я просто не могу вынести ваш печальный вид.
- Я вовсе не печальная.
- Нет, печальная, вы молчите.
- Я хотела бы увидеть своего мужа.
- Я знаю в тюрьме Френ служащую, которая может иметь о нем сведения,
она скажет, каким эшелоном его отправят. Но ей надо заплатить.
Я говорю, что денег у меня нет, но есть драгоценности - золотое кольцо
с очень красивым топазом. Он говорит, что можно попытаться. Назавтра я
приношу кольцо и отдаю ему. День спустя Рабье сообщает мне, что передал
перстень упомянутой особе. Больше он об этом не говорит. Проходит несколько
дней. Я спрашиваю его о судьбе кольца. Он говорит, что пытался встретиться с
той женщиной, но ничего не вышло, он думает, что, скорее всего, она больше
не работает в тюрьме Френ - должно быть, уехала в Германию. Я не спрашиваю,
прихватила ли она с собой мое кольцо.
Я всегда считала, что Рабье никому не передавал мое кольцо, что он
выдумал эту историю с женщиной из Френа, чтобы удержать меня, чтобы я
поверила, что мой муж еще здесь и с ним еще можно связаться и что он, Рабье,
попытается это сделать. Он не мог вернуть мне кольцо, потому что ему
пришлось бы признаться во лжи.
Он никогда не расставался со своим великолепным, на редкость красивым
портфелем. Я всегда думала, что это "трофей", который он захватил при аресте
или во время обыска. В портфеле он не носил ничего, кроме наручников и
револьвера. Никаких бумаг, никогда. За исключением того единственного случая
во "Флоре", когда он принес фотографии Морлана.
Во внутренних карманах куртки он носил еще два револьвера, но меньшего
калибра. А иногда, по словам его адвоката мэтра Ф., он имел при себе еще два
револьвера, которые держал тоже во внутренних, специально пришитых для этого
карманах.
На процессе этот факт будет приведен в защиту Рабье.
- Посмотрите, до чего дошел этот безумец, - он носил при себе шесть
револьверов, - скажет его официальный защитник мэтр Ф.
На скамье подсудимых Рабье сидит один. Он внимательно слушает. Все, о
чем здесь говорится, имеет к нему прямое отношение. Он не отрицает, что
носил шесть револьверов. Здесь говорят о нем, и значит, главное желание его
жизни исполнилось. О нем говорят, ему задают вопросы, и он отвечает. Он сам
не понимает, почему носил шесть револьверов и золотые наручники с золотой
цепочкой и золотым ключом. Никто не может объяснить этого.
Он сидит один на скамье подсудимых. Он спокоен и, кажется, настолько
равнодушен к ожидающей его смерти, что его мужество можно назвать
сверхъестественным. Он дружелюбно смотрит на нас с Д. Мы говорим меньше
других. Он скажет о нас: "Это были честные враги".
Я еду во Френ. Каждое утро все больше людей приезжает во Френ, чтобы
попытаться что-то узнать. Мы ждем перед монументальной тюремной дверью. Мы
спрашиваем всех, кто выходит оттуда, - и немецких солдат, и француженок
уборщиц. Ответ всегда один: "Не знаю. Мы ничего не знаем".
Вдоль железнодорожных путей, по которым шли эшелоны с евреями и
депортированными, люди иногда находили нацарапанные на клочке бумаги
записочки с номером эшелона, фамилией и адресом, по которому их надо