"Маргерит Дюрас. Боль " - читать интересную книгу автора

смотрит на Д.: "Там были и куда более изможденные". Молодой просыпается:
"Робер Л.? Ах да, мы должны были вместе бежать". Я сажусь у кровати. Я
спрашиваю: "Они расстреливали?" Молодые люди переглядываются, они отвечают
не сразу. "То есть... они перестали расстреливать". Д. вступает в разговор:
"Это точно?" Отвечает Перротти: "Когда мы уходили, они уже два дня не
расстреливали".
Депортированные разговаривают между собой. Молодой спрашивает: "Откуда
ты знаешь?" - "Мне сказал об этом русский капо". Я: "Что он вам
сказал?" -"Он сказал, что они получили приказ больше не расстреливать".
Молодой:
"Бывали дни, когда они расстреливали, и бывали дни, когда нет".
Перротти смотрит на меня, смотрит на Д., он улыбается: "Мы очень устали, вы
должны нас извинить". Д. не сводит глаз с Перротти: "Как это вышло, что он
не с вами?" - "Мы вдвоем искали его перед отходом поезда, но не нашли". -
"Хотя мы старались". - "Так почему же вы не нашли его?" - "Было
темно, -говорит Перротти, - и потом, нас там было много, несмотря на
все..." - "Вы хорошо искали?" - "То есть..." Они переглядываются. "Да, -
говорит молодой, - а как же... мы даже звали его, хотя это было опасно". -
"Он хороший товарищ, - говорит Перротти, - мы его искали, он читал нам
лекции о Франции. Это надо было видеть, он говорил, говорил, прямо
околдовывал слушателей..." Я: "Раз вы не нашли его, значит, его не было в
живых? Значит, его расстреляли?" Д. резко придвигается к кровати, он
рассержен, но сдерживается, он почти так же бледен, как Перротти. "Когда вы
видели его в последний раз?" Они переглядываются. Я слышу голос женщины:
"Они устали". Мы допрашиваем их, как преступников, не даем ни секунды
передышки. "Я, во всяком случае, видел его, - говорит молодой, - я в этом
уверен". Он смотрит куда-то вдаль и повторяет, что уверен, но он ни в чем не
уверен.
Никакая сила не заставит Д. замолчать. "Постарайтесь вспомнить, когда
вы его видели в последний раз". - "Я видел его в колонне, кажется справа, не
помнишь? Было еще светло... Это было за час до того, как мы добрались до
вокзала". Молодой: "Сдохнуть можно, до чего я устал... я, во всяком случае,
видел его после его побега, я в этом уверен, потому что мы даже договорились
с ним удрать с вокзала". - "Как, разве он бежал?" - "Да, он попытался
бежать, но его поймали..." - "Как, разве они не расстреливали тех, кто
бежал? Вы скрываете от нас правду". Перротти не может больше ничего
рассказать, память никуда не годится, решето, он обескуражен. "Говорю вам,
он вернется". В этот момент Д. решительно вмешивается. Он велит мне
замолчать, он начинает все заново: "Когда он бежал?" Они переглядываются.
"Накануне?" - "Да, наверно". Д. спрашивает, он умоляет: "Извините нас,
но сделайте усилие... постарайтесь припомнить". Перротти улыбается: "Я все
понимаю, но мы до того устали..." Они замолкают, полная тишина. Потом
молодой: "Я уверен, что видел его после того, как он бежал, я видел его в
колонне, теперь я в этом уверен". Перротти: "Когда? Как?" - "С Жираром, с
правой стороны, я уверен в этом". Я повторяю: "Как вы узнавали, когда они
расстреливали?" Перротти: "Не бойтесь, мы бы знали, мы всегда знали,
эсэсовцы расстреливали в хвосте колонны, товарищи передавали по цепочке,
пока не доходило до первых рядов". Д.: "И все-таки мы хотели бы узнать,
почему вы не нашли его?" - "Было темно", - повторяет Перротти. "Может быть,
он бежал во второй раз", - говорит молодой. "Во всяком случае, вы видели его