"Джелли Дюран. Раб [hist]" - читать интересную книгу автора

только сон, что этого не может быть. Невысокий сухой старик, чье узкое
лицо с благородными чертами было обрамлено снежно-белыми волосами до
плеч, скрепленными узким золотым обручем, в белых одеждах, отделанных
символикой Бога войны, по-прежнему величественный... Лакидос,
верховный жрец Энканоса и наставник Ксантива.
Он восседал на троне, мало, чем отличавшимся от царского, по правую
руку Керха, - и Лакидос заслуживал эти почести. По положению он был
равен многим царям; Энканос не был монархией, но он не подчинялся
никому, и с мнением его верховного жреца считалось почти все государи.
И именно при Лакидосе Энканос достиг такого могущества. А для Ксантива
он был больше, чем наставник - Лакидос заменил ему родителей.
За спиной жреца стояли двое юношей. Их лица были закрыты шлемами,
украшенными золотыми птицами с распростертыми крыльями; поверх
коротких белоснежных туник были одеты нагрудники с чеканным гербом
Энканоса, к которым были пристегнуты плащи. Налокотники, наколенники,
сандалии с высокой шнуровкой, будто сросшиеся с ногами, на широком
поясе - два меча, короткий и длинный... Воспитанники.
... Когда-то и Ксантив был таким. Сейчас ему казалось, что это было
очень давно, хотя всего пять лет минуло с того момента, как он покинул
Храм.
В Энканосе были суровые порядки, и одним из правил была
отчужденность от мира. До двадцати лет воспитанники жили при храме, не
имея права общаться с посторонними - чтобы тлетворные веяния не
развратили юные неокрепшие души. Храмовые угодья были обнесены высокой
стеной, и воспитанники могли покидать храм, только сопровождая жрецов.
Но и тогда никто не должен был видеть лица юноши, посвященного Богу
войны. Их лица всегда были закрыты крылатыми шлемами.
Хотя они были юны, но, не видя их лиц, их легко было принять за
взрослых мужчин. Они были высокими и широкоплечими, мышцы на груди и
животе выдерживали удар задних копыт коня, ноги, сильные и выносливые,
позволяли целый день размеренно бежать в полном боевом вооружении.
Руками Ксантив мог ухватить за рога взбесившегося быка и сломать ему
шею. И только лицо - с нежной белой кожей, с синими, как у его матери
глазами, с пепельными вьющимися волосами, подстриженными у плеч -
выдавало его возраст. Тем более, что Ксантив не отпустил бороду, даже
выйдя за храмовые стены.
Впервые он вышел за пределы храма в шестнадцать лет, во время
городских празднеств. Они шли по улицам, и на них смотрели все.
Впереди на колеснице, запряженной рослыми огненно-рыжими конями, ехал
Лакидос в праздничном одеянии. За ним на колесницах, влекомых вороными
лошадями, следовали двое младших жрецов, держа два древних меча, по
преданию принадлежавших Богу войны. И за ними двумя безупречными
колоннами шли двадцать лучших воспитанников Энканоса. А возглавляли
десятки два неразлучных друга - Ксантив и Арат.
Они были по-настоящему великолепны. Их мерная поступь у кого-то
вызывала трепет и восхищение, у кого-то - острую зависть, у кого-то -
уверенность в собственной безопасности. Рядом с такими воинами можно
было не опасаться ни разбойников, ни пиратов, а войны обходили Энканос
стороной.
Потом Лакидос отправился путешествовать. Он не любил пышную свиту,