"Джелли Дюран. Раб [hist]" - читать интересную книгу автора

них пользовался, ставило все на свои места. Они слушались его
беспрекословно, он был их любимым воспитателем, хотя и был рабом. Выше
него для них были только отец и Боги...
Быстрым шагом Ксантив и Аврелий шли по пыльной дороге. Аврелий мало
напоминал своего мощного отца; хрупкий и изящный, как девушка, с
тонкими выразительными чертами лица, он, тем не менее, в полной мере
обладал отцовской силой воли и широтой души. Аврелия не привлекали
богатства, он оценивал людей не по положению в обществе, а по
качествам их ума и сердца. Он был горд - по-настоящему, когда гордость
заставляет человека отказываться от преимуществ, достигнутых предками,
всего добиваться только своими силами. Он обладал живым умом и цепким,
памятливым взглядом, и он не был злым... Как Ксантиву хотелось
сохранить и развить эти достоинства!
Ему недолго пришлось ожидать Женкая в душной кузнице. Запыхавшийся
от быстрой ходьбы, еще более красный, сморщенный и суетливый, чем
обычно, управитель прямо с порога крикнул кузнецу:
- Эй, ты! Сними с него ошейник, - и тут же строго сверкнул глазами
на Ксантива: - А ты не радуйся, это ненадолго.
Ксантив и не радовался. Ему уже один раз меняли ошейник, и он знал,
что это вовсе не является признаком близкого освобождения. Кузнец
двумя ловкими движениями сбил заклепки с ошейника, не поцарапав
Ксантива, затем разогнул узкую полоску бронзы и отбросил ее в угол.
- Новый одеть? - спросил он у Женкая.
- Успеешь, - буркнул тот и поманил Ксантива.
Ксантив вышел во двор, с легким изумлением потирая загорелую шею,
на которой осталась полоска белой кожи - след от ошейника.
- Что, непривычно без железки? - поддел его управитель.
- Я непривычен к ней, а не без нее. Я до смерти не привыкну к
рабству.
- Ух, ты, свободолюбивый какой, - хихикнул Женкай, но не одернул,
сказав что-нибудь типа: "Ничего, и не таких гордых обламывали."
Это удивило Ксантива. Женкай чуть ли не вприпрыжку привел его к
залу, где Керх вершил суд, и Ксантив не смог сохранить
невозмутимость:
- Меня будут судить, как опаснейшего преступника? Как свободного
преступника?
Он не случайно выделил голосом слово "свободного" - рабов не
судили. Во дворце все было просто: приходил Женкай, пронзительным
голосом приказывал привязать провинившегося к столбу и высечь, либо
отправить в каменоломни. Судили только свободных. Ксантив еще раз
потер шею, с которой только что был снят ошейник.
- Можно было обойтись без этой церемонии, - удивительно, но без
всякого раздражения отозвался Женкай. - Но у царя высокий гость, и
только из-за этого была затеяна вся эта шумиха.
Ксантив не был испуган. Что бы ни затевалось за дверями зала, но
его не за что было судить. Поначалу ему доставалось плетью от
надзирателей за отсутствие покорности, но у столба его не секли. А с
тех пор, как Керх доверил ему воспитание своих детей, никто не смел
ударить его. За ним не было провинностей.
Недоумевая, он вступил в зал. И замер... Ему показалось, что это