"Александр Дюма. Исаак Лакедем (Собрание сочинений, Том 36) " - читать интересную книгу автора

Набожный, храбрый, верный, он вышел из ничтожества, а оставил после
себя тридцать миллионов сестерциев и никогда не желал слушать философов.
Будь здоров и подражай ему.

Не удовольствовавшись сказанным, богатый Стабирий приказал высечь над
своей эпитафией солнечные часы, чтобы уж несомненно привлечь внимание
прохожих.
Сочинитель взывал:

Путник!
Сколь ни спешишь ты к цели своего странствия,
этот камень просит, чтобы ты обратил на него взгляд и прочел
написанное:
"Здесь покоятся кости поэта МАРКА ПАКУ В И Я".
Это все, что я хотел тебе сообщить. Прощай!

Некто весьма скрытный предупреждал:

Мое имя, происхождение и состояние,
то, кем я был, и то, чем стал,
да не будет тебе известно.
Замолкнув навечно, я превратился в горстку праха и костей, в ничто!
Явившись из небытия, я вернулся туда, откуда пришел.
Мой жребий ждет и тебя. Прощай! Тот, кто был всем доволен, восклицал:
На этом свете я славно пожил!
Моя пьеса закончена. Да и ваша близится к концу.
Прощайте! Рукоплещите!

А на могиле девочки, бедняжки, ушедшей из мира в возрасте семи лет,
чья-то рука, должно быть отцовская, начертала:

Земля! Не дави на нее! Ведь она тебя не обременяла!

Эти мертвецы, так цеплявшиеся за жизнь, к кому обращали они свои
посмертные призывы? Чье внимание старались они привлечь, подобно
куртизанкам, постукивающим по оконному стеклу, чтобы заставить прохожих
обернуться? С кем эти духи желали незримо общаться? Кто беззаботно проходил
мимо, не видя их и не слыша?
То был цвет римского общества, все молодое, красивое, изысканное,
богатое и аристократичное, чем блистала империя. Виа Аппиа - это Лоншан
античности. Но этот Лон-шан длится не три дня, а круглый год.
К четырем часам пополудни, когда спадает зной и притушенный солнечный
диск клонится к Тирренскому морю, а тени сосен, каменных дубов и пальм
вытягиваются с запада на восток; когда сицилийский олеандр отряхивает
дневную пыль под первыми порывами ветерка, срывающегося с голубоватых вершин
горной гряды, над которыми высится храм Юпитера Латиариса; когда индийская
магнолия поднимает к небу все цветки, словно чашечки из слоновой кости,
готовые принять в себя ароматную вечернюю росу, а каспийский лотос,
пережидавший полдневный жар во влажном лоне озера, всплывает на поверхность,
чтобы всеми лепестками впитать свежесть ночи, - вот тогда из Аппиевых ворот