"Александр Дюма. Огненный остров (Собрание сочинений, том 34)" - читать интересную книгу автора

поскольку погода была ясной, а море - спокойным, больная достаточно окрепла
для того, чтобы подняться на палубу и прогуливаться, опираясь на вашу руку.
Боли в груди и в животе утихли, появился аппетит, к вашей жене вместе с ним
частично вернулись силы и полностью - ее молодость и веселость. Когда после
пяти месяцев плавания вы высадились на берег в Батавии, ни вы, ни она больше
не думали о туберкулезе легких, словно эта болезнь никогда не существовала
на земле, оставшись в ладони Господа, которому мы обязаны всеми дарами, как
надежда осталась на дне сосуда Пандоры.
- Да, да, совершенно верно, доктор! - воскликнул Эусеб, куда более
напуганный знаниями доктора, чем богохульством, которое тот только что
проронил, сопроводив его тем сатанинским смехом, какой мы уже замечали у
него.
- Дождитесь финала, чтобы начать аплодировать, черт возьми! Как все
великие артисты, я приберег свой эффект. Через два дня после вашего прибытия
вы возвращались от негоцианта, которому вас рекомендовали и у которого вы
должны были начать служить с ближайшего понедельника; ваша жена стала
жаловаться на боль в пояснице и на усталость в руках и ногах. В тот же вечер
возобновился кашель, на следующий день появилась мокрота; туберкулы
продолжали свое разрушительное дело, углубляя каверны под воздействием
влажной жары. При выслушивании было обнаружено, что у вашей жены уже нет или
почти нет правого легкого и задето левое; у нее открылась, как мы говорим,
скоротечная чахотка. Дыхание делалось все более затрудненным и свистящим,
кровообращение - ускоренным и неровным; пульс доходил до девяноста пяти или
ста ударов в минуту, а по ночам поднимался даже до ста десяти и ста
пятнадцати; утром грудь, лицо и руки покрывал холодный липкий пот; силы
убывали, разум угасал, чувства притуплялись. Любовь - даже любовь, то
проявление жизни, которое, казалось, должно было пережить вашу жену, -
покинула ее; в течение нескольких дней эта еще недавно такая веселая и
любящая юная женщина превратилась в старуху, безразличную даже к проявлению
вашей нежности, равнодушную ко всему, вплоть до самой смерти. Все
происходило именно так?
- Да, доктор, в точности; но как вы могли узнать?..
- Ну-ну, - ответил доктор. - Правду сказать, мне бывает смешно, когда
в ваших прелестных европейских романах легочных больных изображают розовыми
и слащавыми, словно те ужасные пастели, которые у французов считаются
живописью. Очаровательные больные дамы, в розовом атласном пеньюаре и
чепчике с оборками, вдыхающие воздух Ниццы или пьющие целебные воды, изящно
кашляют и благородно падают в обморок. Скажите, скажите же, метр ван ден
Беек, в последние дни похожа была ваша Эстер на этих хорошеньких чахоточных?
- Увы! Нет, доктор; но, несмотря на изменения, происшедшие в ней из-за
болезни, я не стал меньше любить ее; помогите ей, вылечите, спасите ее!
- Дорогой друг, - произнес доктор со своим пугающим смехом, - я и сам
бы рад был сделать это, но мы немного опоздали.
- Как немного опоздали? - воскликнул Эусеб, растерянно и в страхе
глядя на врача. - Вы сказали, что уже поздно?
- Без всякого сомнения; ваша жена испустила последний вздох в половине
девятого вечера, как раз в ту минуту, когда вы в первый раз постучали в
дверь моего дома.
Эусеб страшно закричал и бросился к постели.
Тело Эстер уже было сковано ледяным холодом и той отверделостью,