"Александр Дюма. Таинственный доктор ("Сотворение и искупление" #1, Собрание сочинений, Том 27) " - читать интересную книгу автора

на это, дом пользовался дурной славой. Жил в нем двадцативосьмилетний врач,
три года назад приехавший из Парижа. Он коротко стриг волосы и не
пользовался пудрой, а между тем в моду такая прическа вошла лишь пять лет
спустя, когда Тальма сыграл роль Тита. Почему врач постригся столь необычным
образом? Без сомнения, только потому, что стричься коротко и не пользоваться
пудрой ему было удобнее. Однако в ту эпоху врачу подобное новшество не
смогло сойти безнаказанно; привыкнув определять мастерство учеников
Гиппократа по величине их париков, аржантонцы не желали замечать, что сама
природа завила волосы молодого врача лучше любого парикмахера и что эти
черные кудри прекрасно обрамляют его бледное от бессонных ночей лицо,
строгие и решительные черты которого указывают прежде всего на склонность к
ученым занятиям.
Что вынудило этого чужака поселиться в Аржантоне, затерянном среди
сельских просторов и предоставляющем врачу весьма скудную практику? Быть
может, любовь к уединению и ничем не прерываемой работе; в самом деле,
молодой ученый, которого горожане из-за его образа жизни прозвали
таинственным доктором, ни с кем не знался и, что вдвойне неприлично в
маленьком провинциальном городе, никогда не ходил ни в церковь, ни в кафе.
На его счет ходило множество недоброжелательных и суеверных слухов. Ясно,
что у него есть причина не пудрить волосы и не носить парик, рассуждали
аржантонцы, но, раз он не может ее назвать, значит, дело нечисто. Доктора
подозревали в сношениях с нечистой силой: ведь в ночном мире наверняка
другие правила этикета, нежели в нашем, дневном.
Впрочем, больше всего оснований для подозрений в магии давали поистине
чудесные результаты, которых достигал молодой доктор, исцеляя больных
поразительно простыми средствами; многих несчастных, от которых отказались
все остальные врачи, он поставил на ноги за столь короткое время, что
доброжелатели называли это чудом, а неблагодарные пациенты и досужие
зеваки - колдовством. Нетрудно догадаться, что доктор восстановил против
себя не только своих коллег, которым постоянно наносил серьезный ущерб, но и
всех тех - а их было великое множество, - кого он пользовал, как уже
вылеченных, так и выздоравливающих: ведь людей неблагодарных и завистливых
на свете куда больше, нежели людей доброжелательных.
Старухи, не отличавшиеся злобным нравом - а их в Аржантоне было
пять-шесть, - говорили о докторе, что он уберегает от сглазу. В этой части
Берри распространено поверье, будто иные люди рождаются на счастье или на
горе не только себе подобным, но и всему Божьему миру, ибо им подвластны
жизнь животных, судьба урожая и здоровье самой земли. Другие горожане,
обладавшие более отвлеченным мышлением, приписывали поразительную
способность доктора творить чудеса животворному дуновению, исходившему
из его уст; третьи - некоторым его жестам и негромким словам; наконец,
четвертые - глубочайшему знанию человеческой природы и ее еще непостигнутых
законов.
Впрочем, расходясь в определении причин, все аржантонцы сходились
касательно следствий, ибо доктор публично выказывал свое чудодейственное
искусство, исцеляя людей и животных.
Так, однажды некий возчик, заснув, как это нередко случается, на
передке телеги, свалился оттуда; лошади меж тем продолжали бежать вперед, и
колесо телеги раздробило ему бедро. Кость была даже не сломана, а буквально
расплющена в лепешку. Трое аржантонских врачей осмотрели страшную рану и,