"Александр Дюма. Дочь регента (Собрание сочинений, Том 13) " - читать интересную книгу автора

- Что ты хочешь этим сказать?
- Я хочу сказать, что Господь Бог нынче творит для вас чудеса, и,
поскольку это с ним случается не каждый день, не следует покидать эту столь
прекрасно начатую партию на половине: два чуда сегодня вечером мы уже
видели, может, будем присутствовать и при третьем?
- При третьем?
- Да. Ведь mimero Deus impare gaudet - Господь любит нечетные числа. Я
надеюсь, монсеньер, что латынь вы еще не забыли?
- Послушай, объяснись, - сказал регент, который в эту минуту менее
всего был расположен к шуткам, - ты достаточно уродлив, чтоб изображать
сфинкса, но я уже недостаточно молод, чтоб играть Эдипа.
- Ну хорошо, монсеньер, я сказал, что, после того как мы видели двух
ваших дочерей, которые были достаточно безумны, чтобы сделать свой первый
шаг к добродетельному образу жизни, настал черед вашего сына, который был
слишком добродетелен, чтобы делать первые шаги по стезе безумств.
- Моего сына Луи?
- Именно вашего сына Луи. Он сегодня ночью решил поразмяться, и
посмотреть на это зрелище, столь лестное для отцовской гордости, я вас и
звал.
Герцог с сомнением покачал головой.
- Вы можете не верить сколько угодно, но это именно так, - сказал
Дюбуа.
- И каким же это способом он решил поразмяться? - спросил герцог.
- А всеми способами, монсеньер, и я поручил шевалье де М. организовать
его дебют: в эту минуту Луи ужинает вчетвером: с ним и двумя женщинами.
- А кто эти женщины? - спросил регент.
- Я знаю только одну, другую взялся привести шевалье.
- И мой сын согласился?
- С полным удовольствием.
- Клянусь своей душой, Дюбуа, - сказал герцог, - я думаю, что если бы
ты жил во времена Святого Людовика, ты в конце концов сумел бы затащить его
к тогдашней Фийон.
Победная улыбка скользнула по обезьяньей мордочке Дюбуа.
- Так вот, монсеньер, - продолжал он, - вы хотели, чтоб господин Луи
хоть раз обнажил шпагу, как вам это случалось делать когда-то и как вам
часто во гневе хочется сделать и по сию пору. На этот счет я принял меры.
- На самом деле?
- Да, шевалье де М. во время ужина затеет с ним пьяную ссору, можете в
этом на него положиться. Вы хотели, чтоб у господина Луи было какое-нибудь
миленькое любовное приключение, - ну, если он устоит перед сиреной, которую
я ему подсунул, то это сам святой Антоний.
- Даму ты сам выбрал?
- А как же, монсеньер! Ваше высочество знает, что, когда дело идет о
чести вашей семьи, я полагаюсь только на себя. Итак, этой ночью оргия, а
поутру - дуэль. И уже завтра вечером наш новообращенный сможет подписаться
"Луи Орлеанский", не подмочив репутации своей августейшей матушки, потому
что сразу будет видно, чей он сын, а то, черт меня побери, глядя на его
странное поведение, в этом можно и усомниться.
- Дюбуа, презренный ты человек! - сказал герцог, рассмеявшись впервые с
тех пор, как он выехал из Шельского аббатства. - Ты погубишь сына, как