"Александр Дюма. Пьер де Жиак (Собрание сочинений, Том 1) " - читать интересную книгу автора

рухнула, и господин де Гетиви, окровавленный и израненный, рухнул к ногам
коннетабля.
Отрад этот должен был вступить в бой позднее; он посеял панику в радах
своих же лучников; видя, что в охватившем их бегстве бретонцы позабыли о
своем командире, солдаты господина де Гетиви поспешили Артуру на помощь и
спасли его от неминуемой смерти.
Артур вскочил на первого же коня, которого ему подвели, сунул в ножны
обломок своего меча; схватившись за притороченный к седлу боевой топорик,
который он случайно нащупал рукой, коннетабль бросился вдогонку за
английской кавалерией и преследовал ее до самых городских ворот. Когда
ворота захлопнулись перед ним, он возвратился к тому месту, откуда недавно
начинался приступ; однако лестницы уже были разбиты оборонявшимися; фашины
пылали, подожженные сброшенными со стен осмоленными факелами; а солдаты
Артура были раздавлены усталостью, и он видел, что только привычка к
повиновению удерживала их рядом с ним. Коннетабль понял, что день потерян и,
взвыв от бешенства, подал сигнал к отступлению, которому англичане и не
думали мешать.
Вернувшись в лагерь, он узнал, что атака под командованием Гильома
Эдера была ничуть не удачнее его наступления; в самом начале приступа Гильом
был раздавлен обломком скалы, который англичане сбросили на лестницы
наступавших. Господин де Молак пронзен стрелой. Мессир Ален де ла Мотт,
прижатый неприятелем к озеру, упал вместе с конем в воду и так и не
выбрался. Одним словом, вся эта стычка оказалась столь же роковой для
бретонской кавалерии, как и для приступа в целом.
Артур расставил охранение и, удалившись в свою палатку, запретил кому
бы то ни было его беспокоить.
Там он оставался до десяти часов вечера и за это время не съел ни
крошки. Наконец он кликнул часового, который должен был дежурить у палатки.
Никто не ответил.
Не понимая, что могло означать это молчание, он выглянул из палатки:
оказалось, что охраны нет. Он позвал своего секретаря, конюхов, пажей и
учинил им допрос. Однако ему так и не удалось от них ничего добиться, кроме
того, что в лагере весь вечер шли какие-то таинственные приготовления. Они
видели грозные лица солдат, они пытались расспрашивать, но не добились
ответа. После вечерней зори они разошлись по палаткам и с той поры ничего не
было слышно, вот почему слуги Артура знали не более его самого.
В это мгновение на восточной окраине лагеря вспыхнула кровавая заря:
звезды побледнели, небо окрасилось в пурпур, огонь охватил палатки лучников,
однако оттуда не доносилось ни звука.
Артур растерянно взирал на бушевавший огонь, стремительно
приближавшийся, и ничто не препятствовало вырвавшейся на волю стихии. Он
ждал, что вот-вот раздадутся отчаянные крики, солдаты станут выбегать из
охваченных пламенем палаток. Однако все словно вымерло, будто в эти палатки
уже лет сто не ступала нога человека. Потеряв терпение, Артур сам не
удержался и подал знак тревоги.
Наполовину обгоревшая лошадь, выскочившая из-под рухнувшей крыши и
стремительно промчавшаяся мимо него с диким ржанием, оказалась единственным
существом, ответившим на его крик.
Тогда правда, словно привидение, предстала перед ним во всей своей
пугающей наготе. Ноги его подкосились, и пот заструился по его лицу.