"Александр Дюма. Парижане и провинциалы (Собрание сочинений, Том 55) " - читать интересную книгу автора

пробуждали смутное, но восхитительное волнение в уме, чуть склонном к
романтике. И пока г-н Пелюш с тростью в руках предвкушал свою будущую
ловкость, Камилла со своей стороны бросалась в погоню за какой-нибудь
бабочкой или стрекозой. Она бежала, чтобы сорвать веточку жимолости с еще не
опавшими, несмотря на поздний сезон, цветами, до крови обдирала пальцы,
составляя букет из усыпанных красными ягодами веток шиповника, хотя мачеха
твердила ей, что в коробках магазина она найдет их в гораздо большем
количестве и в десять раз красивее.
Видя, что ее супруг и Камилла ведут себя словно вырвавшиеся на волю
лошади, г-жа Пелюш, не переставая грустно повторять, что ее муж заметно
переменился, была вольна предположить, что это результат обычного действия
деревенского воздуха на некоторые организмы, и, придя к этому утешительному
заключению, она отказалась от мысли прибегнуть к помощи врача, как
намеревалась вначале.
Эти прогулки повторялись три или четыре раза и охватывали все основные
места парижского пригорода.
Господин Пелюш в конце концов стал ждать воскресенья с нетерпением,
напоминавшим чуть ли не тревогу, ибо, возвращаясь вечерами в эти
благословенные дни в магазин, ставший для него чем-то вроде тюрьмы, -
цветочник мог бы его сравнить со Свинцовыми кровлями Венеции или
Шпильбергом, если бы ему довелось читать Ка-занову или Сильвио Пеллико, - он
подсчитывал количество жертв, убитых его воображением, и презрительно
представлял тот жалкий отчет, который, вероятно, в этот час могла дать
охотничья сумка Мадлена.
Под влиянием этих непрерывных волнений он задумал сделать еще один шаг
к конечной цели своих мечтаний, дополнив свое охотничье снаряжение.
Но это решение было столь ответственным и было чревато такими
расходами, что г-н Пелюш не мог думать о нем без содрогания и целую неделю
прокручивал его в голове, прежде чем серьезно задумал приступить к его
исполнению.
В глубине души г-н Пелюш выказывал большие притязания на абсолютное
господство, но в действительности, особенно если предположить, что
прекрасная Атенаис олицетворяла для него сразу две Палаты, никогда еще
конституционный монарх, царствуя, не правил так мало.
Господин Пелюш был полновластным хозяином, когда следовало исполнить
желания его супруги, однако, едва речь заходила о его собственных
стремлениях, всегда возникало какое-либо препятствие, мешавшее их
осуществлению.
И поскольку г-жа Пелюш неоднократно возобновляла попытки превратить
шедевр г-на Пенсона в денежную наличность, г-н Пелюш предчувствовал, что она
будет ярой противницей тому, что означало бы вступление в фактическое
владение этой роскошной игрушкой.
И как супруг, привыкший к семейному игу, г-н Пелюш колебался.
Цветочник уже раз десять побывал в лавке оружейника, чтобы справиться о
приспособлениях, которые ему потребуются, когда он станет доказывать
Мадлену, что настоящие люди везде и во всем остаются таковыми, но все десять
раз он возвращался к себе, так и не согрешив, то есть не поддавшись на
корыстные предложения оружейника, рассчитывавшего ни много ни мало навязать
г-ну Пелюшу образцы всех товаров, хранившихся в его лавке.
Новая выходка Мадлена предопределила судьбу г-на Пелюша.