"Александр Дюма. Княгиня Монако (Собрание сочинений, Том 57) " - читать интересную книгу автора

Знаешь ли ты, чья грудь тебя вскормила?
- Одной молодой и красивой крестьянки; она умерла вскоре после того,
как меня отняли от груди, и я совсем ее не помню.
- "Одной молодой и красивой крестьянки" - в самом деле, она была очень
молода и очень красива! Но то была не крестьянка, то была моя дочь.
- Моя кормилица - хитана?! Нет, нет, тысячу раз нет - матушка бы этого
не допустила. Какая-то язычница!
- Разве ее не звали Катринеттой?
- Да, это христианское имя.
- Моя дочь была христианкой, но при этом она была моя дочь. Мое
единственное дитя, единственный плод моей единственной любви, также с
христианином, - прибавила она с мрачным видом, начинавшим меня пугать.
Старуха ненадолго замолчала, а затем продолжала:
- Этот христианин посмеялся надо мной; он не любил меня, но любил
Катринетту, так как он отнял ее у меня, не обращая внимания на мои слезы и
крики, дал ей свое имя и признал ее своей дочерью; он сделал ее самой
богатой среди ваших бидашских вассалов. По его словам, он сделал это, чтобы
спасти ее душу. Я дважды забирала Катринетту у отца, но она дважды убегала и
возвращалась в ваши края; она не любила меня - мать, которая ее обожала:
кровь отца заглушила в ее сердце голос моей крови. Я не хотела, чтобы моя
дочь была несчастной, и отпустила ее на волю, вернее оставила ее в рабстве,
ибо она гнушалась воли.
Я не в состоянии описать, как преобразилось уродливое лицо старухи: ее
жуткие глаза излучали любовь, которую она черпала в своем горе, - это было
непостижимо. Я внимательно слушала цыганку; она снова умолкла, а затем
разразилась диким криком, от которого кровь застыла в моих жилах.
- У тебя есть дядя, Шарлотта? - спросила она.
- У меня их несколько.
- У тебя есть дядя, который смеется и издевается над всем самым
святым; он предатель, трус, обманщик, подлец - словом, это граф де Лувиньи!
- Говорите уважительнее о...
- Уважительнее о том, кто убил мою дочь! Мне говорить о нем
уважительнее? Да начнем с того, кто он такой? Я не обязана никого уважать, к
христианам же я не испытываю ничего, кроме ненависти. Молчи! Уважать
Лувиньи, лжеца и соблазнителя, который, прикрываясь своим именем, своей
молодостью, смазливым лицом и вероломной любовью, совратил мою Катринетту,
сделал ей ребенка и бросил ее умирать от горя. Ты не знала об этом, девушка,
не так ли! Ты, конечно, слышала, что Лувиньи - трус, убийца и доносчик, но
ты не знала, что он также бесстыжий лжец и самый подлый из всех мерзавцев.
Я была прекрасно осведомлена о словах и поступках дядюшки, которого все
в нашей семьи стыдились, и сочла уместным промолчать. Королева продолжала:
- Катринетта стала матерью ребенка, который задохнулся от ее слез, и
тут как раз родилась ты; поскольку отец Катринетты, узнав о ее грехе,
отказался от дочери, Лувиньи решил поправить дело и определить ее к
маршальше твоей кормилицей. Твоя мать была тогда в По, и она положилась на
сведения, предоставленные одним старым слугой, который был рад услужить сыну
своего хозяина. Вот так Лувиньи ввел свою любовницу в ваш дом и, пользуясь
этим, стал ее унижать. Кроткая душа сносила все молча: она безумно любила
этого мерзавца, а также любила вас, мадемуазель; Катринетта любила вас так
же сильно, как ребенка, которого она потеряла. Она отдавала вам свою жизнь,