"Александр Дюма. Княгиня Монако (Собрание сочинений, Том 57) " - читать интересную книгу автора

Вот почему та принималась столь громко кричать. Утром 7 января мадемуазель
уже была осведомлена о случившемся и с важным видом жеманничала, а маркиза,
глядя на нее, млела от удовольствия. Увидев меня, обе воскликнули:
- А! Вот и малышка де Грамон! Сейчас мы узнаем кое-что еще.
- Вовсе нет, сударыни, - возразила я, приседая перед дамами в изящном
реверансе, - ибо мне известно не больше, чем вам. Господин маршал, не сказав
нам ни слова, уехал сегодня ночью с господином де Гишем и оставил нас с
матушкой одних. Я не в состоянии передать вам нашу растерянность.
- Что касается меня, - откликнулась маркиза, - я послала пажа за
новостями в город, и он скоро вернется.
- Как! Вашего гадкого пажа, который коверкает все слова, так что его
невозможно слушать спокойно? Я не понимаю, как вы, первейшая из жеманниц,
можете держать у себя такого бездельника!
- Его определил ко мне господин де Шодбон, и я не смею его прогнать,
опасаясь, как бы Шодбон не расстроился. При этом у пажа множество других
недостатков: он ссорится с лакеями господина де Рамбуйе и даже с его
конюшим; не далее как вчера оба явились ко мне в разгар спора. "Госпожа
маркиза, он мне угрожал". - "Может, вы еще посмеете утверждать, что я вас
ударил?" - "Нет, ибо как только вы мне показали кулак, я немедля
извлек..." - "Правда, госпожа маркиза, - подтвердил конюший, не лишенный
остроумия, - он тотчас же извлек, но после немедля вставил".
Мадемуазель Поле едва не упала, слушая эти варваризмы. Вне всякого
сомнения, Мольер был осведомлен об этой истории, когда он сочинял "Ученых
женщин", а мадемуазель Поле, прекрасная львица с рыжей гривой, послужила ему
прообразом для "Смешных жеманниц". Она слыла когда-то первой красавицей, но
мне не довелось увидеть ее молодой. Я могу лишь утверждать, что от этой
рыжей исходил такой дух, что даже все туалетные воды королевы Венгерской не
сумели бы его заглушить.
У мадемуазель Поле, которую на языке жеманниц звали Парфенией, подобно
тому как Вуатюр величал ее львицей, был превосходный голос. Она так дивно
пела, что как-то раз у одного из источников в Рамбуйе нашли двух соловьев,
которые, как говорили, умерли от зависти после того, как они ее услышали. В
ту пору подобная лесть была в ходу и, хотя все знали, чего она стоит, люди
дружно осыпали друг друга комплиментами.
Мадемуазель Поле почти все свое время проводила во дворце Рамбуйе,
обитатели которого были очарованы моим отцом - они любили его именно за то,
что он нисколько не был на них похож. Я же сблизилась там с малышкой де
Монтозье, дочерью знаменитой Жюли д'Анженн (ныне эта женщина, ставшая
герцогиней д'Юзес, являет собой образец благочестия и добродетели, как ее
мать и бабушка). Правда, она не столь образованна и несколько чаще
изъясняется на языке простых смертных. В то время она была хорошенькой
девочкой, ум которой уже проявлялся в ее метких замечаниях. Помнится, на сей
раз малышка заявила г-же де Рамбуйе с глубокомысленным видом:
- Раз уж мадемуазель де Грамон здесь, бабушка, не угодно ли вам
побеседовать в этот час о государственных делах?
Она очень забавно повела себя с г-ном де Грассом, которого называли на
этом невероятном языке карликом принцессы Жюли. Этот человек держал у себя
лиса, которого принесли однажды г-ну де Монтозье; как только малышка
заметила зверя, она немедленно прикрыла рукой свое жемчужное ожерелье. Когда
у девочки спросили, чем вызван такой жест, она ответила: