"Дмитрий Дудко. Матерь Лада (Божественное родословие славян)" - читать интересную книгу автора

пьесу: Кострому (одетую в белое и зеленое) убивала Смерть, затем их обеих
бросали в воду. А рязанские дети изображали в игре смерть, погребение и
воскресение Костромы. Саратовцы 31 декабря "встречали Кострому" - сжигали
кучу соломы. Украинцы же 1 марта встречали Весну, нося чучело ласточки.

Кострома отличалась веселым нравом: в Нижнем Новгороде пели о сытном
угощении у нее, а в Муроме - о том, как она умерла прямо на пиру от вина и
пляски. У нее был спутник - мужчина (или она сама имела мужскую ипостась):
чучело ее изображало то женщину, то мужчину, нижегородские дети водили
хоровод вокруг "Костромы" и ее "сына", а рязанские девушки играли в
"Костромину жену" (на Благовещенье или в Вербное воскресенье). Этот
спутник-воплощение Костромы, вероятно, Ярила - разгульный бог весеннего
солнца. Его проводы справлялись в тех же среднерусских землях, тоже в конце
весны.

Нетрудно узнать в Ладе-Костроме-Весне великую богиню плодородия типа
Иштар, Изиды, Кибелы и т. д. Эта богиня нисходила в подземный мир смерти и
возвращалась оттуда (Иштар-Инанна). Ее изваяние погружали в воду (Кибела,
германская Нерта). Ее супругом или сыном (иногда одновременно) был юный бог
плодородия (Таммуз, Аттис, Адонис и т. д.). Сама она могла быть двуполой
(Кибела-Агдатис). Великая Мать полна жизни, порождающей силы, веселья, порой
разгульного, и самая смерть для нее - залог нового рождения.

Славяне не случайно праздновали конец весны, а не лета или осени.
Матерь Лада впервые напоминала о себе на святки, когда старались наворожить
благополучие на весь год. Затем она приходила в земной мир с началом весны,
чтобы в конце ее уйти в нижний, подводно-подземный мир. Этим она
обеспечивала поля и пастбища обильными дождями, а землю - плодородной силой.

В 980 г. будущий креститель Руси воздвиг в Киеве "пантеон Владимира" -
святилище пяти главных богов: Перуна, Хорса-Даждьбога, Стрибога, Симаргла и
Мокоши. Единственное женское божество здесь - Мокошь. Очевидно, это - еще
одно имя Великой Богини. Оно - общеславянское: связанные с ним местные
названия есть в Северной России (Мокошево болото), Чехии (гора Мокошин
Верх), Польше, на землях лужицких сербов и онемеченных полабских славян
(Муукс). В словенской сказке фигурирует ведьма Мокошка. "Не ходила ли еси к
Мокуше?" - спрашивали русских женщин исповедники еще в XVI в. Кто такая Лада
или Кострома, в XIX в. уже не помнили даже сами исполнители песен и обрядов.
Но в Мокошь на севере России верили и тогда. Считали, что Мокоша (Мокуша) -
большеголовая, длиннорукая женщина. Она наказывает нерадивых и нечестивых
прях: беспокоит прядущих в Великий пост, прядет ночью оставленную без
молитвы кудель, крутит веретено задремавшей пряхи. О линяющих овцах
говорили, что их Мокоша стрижет. В жертву ей на ножницах оставляли клок
шерсти.

Северорусская Мокоша - фигура мрачноватая и несколько измельчавшая
(наподобие кикиморы, тоже прядущей по ночам). А вот украинцы помнили о
разгульном нраве богини. "Десь наш бог Посвистач спав. Чи не в Моконй
гуляв?" - говорится в изданной П. Кулишом в 1860 г. песне о русском князе
(Аскольде?), тщетно молившемся богу ветра Посвистачу.