"Ирина Дубровская. Каширка " - читать интересную книгу автора

вспоминала даже с того дня, пусть Дина сидит спокойно в своем КПЗ...
- Дай попить чего-нибудь. Это чай там у тебя в банке?
- Нет. Валериановый корень. Это мама для меня заваривает, чтобы я не
бесилась.
- И что помогает?
- Навряд ли, но ей так спокойней. Она же врач. А у тебя с твоей все
нормально?
- Как же. Она недавно заметила, что мы весь ее седуксен съели, так мне
двинула, что я как Майя Плисецкая летела метров десять через всю квартиру,
чуть Светкину дверь головой не выбила.
Мы поехали на Борисовские пруды. Взяли на прокат лодку на Машкин
паспорт и провели там утро спокойно вдвоем. День был теплый, почти летний.
Отплыв на середину пруда, мы лежали в лодке, сложив весла, качаясь на воде,
а ее течением медленно сносило к мосту. По мосту катил автобус в сторону
Каширки, а по Каширке снова неслась конница на встречу с лимитчиками...
С того дня как Обезьяна ездила на Ленинские горы, она не видела никого
из дворовой шоблы и на улицу выходить ее не хотелось.
После школы она не спешила возвращаться и бродила по Москве в надежде
случайно встретить его, но не встречала. Но в ней опять что-то переменилось,
и жизнь предстала ясной и понятной, как сквозь вымытые оконные стекла. Все,
что она видела вокруг себя, она запоминала до малейших деталей. Она
чувствовала себя невидимкой, сливающейся с пейзажем. Она знакомилась на
улице с каждым, кто с ней заговаривал, - внимательно выслушивала рассказы
старух об их жизни и хворях на скамейках Петровского бульвара, бывалые
мужики, присевшие выпить рядом с ней на спиленный тополь у стен
Зачатьевского монастыря, делились закуской и хвастались, что играли в футбол
с самим Стрельцом, какой-то длинноволосый мальчишка, приставший к ней в
троллейбусе на садовом кольце, водил ее в "прикольное место", в парк у
Траурного поезда Ильича за Павелецким вокзалом...
Первая гроза застигла ее у Трех вокзалов куда она дошла пешком от
Савеловского. Прибитая вокзальная пыль, креозот и свежая листва смешивались
в невероятной силы аромат, и Обезьяна, улыбаясь, стояла у кафе-стекляшки под
названием "Улыбка", не замечая крупных капель, а гром грохотал, и свинцовый
кусок неба между домами озаряла молния. "Мне даже не обязательно видеть тебя
больше. Я тебя не разлюбила, но я свободна жить дальше одна. Моя жизнь будет
фантастической! Судьба будет ко мне добра, она мне даст... все! Ты больше не
держишь мою душу. Ты оставил, наверно, ее в книге, а книгу сдал в
библиотеку".

10

Прошла неделя до того дня, который все перетряхнул с ног на голову.
Резкий звонок в дверь и Черкес - на пороге. Он протягивает какой-то
сверток и быстро говорит: "Слышь, пусть у тебя это до завтра полежит. Очень
тебя прошу". У него испуганное лицо, и Обезьяна чувствует: что-то не то, но
спросить не успевает, - он исчезает в лифте. А она, преодолевая любопытство,
положила сверток на книжный шкаф. Вечером у третьего подъезда остановилась
Скорая. Из окна седьмого этажа, Обезьяна видела, как кого-то вынесли на
носилках и выбежала девятилетняя сестренка Голубя. Постепенно у подъезда
собралось несколько человек зевак поглазеть на происшествие, в том числе и