"Николай Иванович Дубов. Колесо Фортуны (Роман) " - читать интересную книгу автора

разумеется, и самоварному специалисту, отчего дед Харлампий, и без того
видевший в жизни больше поводов для смеха, чем для трагедий, стал
бесстрашно смотреть даже на предстоящую после выпивки встречу со своей
Катрей.
А мистер Ган впал в лирическое настроение, или у него вспыхнули
недавние московские впечатления, и он начал лопотать сначала совершенно
невнятное - "Мосееф... деффки... берозка..- деффки", - потом, наконец,
добрался до сути:
- Деффки - коро-вод... Давай, давай, а? Калинкамалинка... Do you
understand? [Вы понимаете? (англ.)] Коро-вод...
- Как же, счас! - насмешливо сказал Головань. - Наши девки коров водят,
это верно, а вот хороводы для тебя - долго ждать придется...
Мистер Ган внезапно поднялся и через кусты двинулся к Соколу.
- Куда его черт понес? - встревожился Иван Опанасович. - Еще в реку
сверзится.
- Ничего, там мелко, - сказал Харлампий. - И может, человеку нужда
какая приспичила... Он кто ж таков, капиталист или так себе, житель?
- Кто его знает, - сказал секретарь исполкома. - Переводчик говорил -
бизьнесьмен. У них все бизьнесьмены. Хоть фабрику держит, хоть вшивую
лавочку, а все одно считается бизьнесьмен...
От реки донеслись гулкое шлепанье по воде, плеск.
Потом мистер Ган громко заухал и радостно загоготал.
Эхо удесятерило гогот и громовыми раскатами обрушило на сидящих за
скатертью.
- Ну, чисто леший! - засмеялся Харлампий. - А ведь, кажись, не
молоденький. Голова-то, как лунь, седая.
- А у них не разберешь, - сказал Иван Опанасович. - Я на них в
Германии, на Эльбе, насмотрелся. Хоть сорок, хоть шестьдесят. И седые, а
все гладкие да розовые. А что? Жизнь спокойная, харчи хорошие.
С шумом, треском, словно через кусты ломилось стадо коров, мистер Ган
вернулся к костру. Он широко развел руки и почти прокричал:
- Russia... It's just wonderful! [Россия. Это изумительно! (англ.)]
Матушка-Рус!..
- Ну, положим, - сказал секретарь. - Никакая не "матушка", а Советская
Социалистическая Республика.
Понятно?
Мистер Ган не понял или не захотел вступать в дискуссию.
- It's time to go home, - сказал он. - To bed [Пора идти домой. Спать
(англ.)]. - Он приложил руку к щеке и сделал вид, что спит.
- Вот это верно, давно пора, - сказал Иван Опанасович.
Высадив деда с самоваром возле его хаты, они быстро проделали тот же
кружной путь к Дому туриста, выгрузили корзину с посудой и мистера Гана.
Бабиченко давно заступил на дежурство и теперь, закинув на плечо берданку,
мрачно наблюдал, как американец, покачиваясь, побрел в дом.
Исполкомовский "козел" подвез обоих председателей до Ганышей и умчался
в Чугуново. Председатели постояли минут пять, отдыхая, покурили.
- Ну как прием в теплой, дружественной обстановке? - сказал Головань.
- Не говори! - покрутил головой Иван Опанасович. - Хорошо - завтра
уедет, а то так и спиться недолго...
- Ну, бывай. Надо хоть трошки поспать, а то мне скоро по бригадам...