"Николай Иванович Дубов. Колесо Фортуны (Роман) " - читать интересную книгу автора

захлопнул капот и сел за баранку, решив ждать попутной, чтобы проситься на
буксир, потом механически повернул ключ в замке зажигания, стартер
зарычал, и машина мягко задрожала - мотор завелся. Едва не плача от злости
и радости, Дмитрук включил скорость и газанул.
Так вместо того чтобы вернуться через два часа, Дмитрук подъехал к
сельсовету через семь, когда Иван Опанасович успел уже придумать и десятки
раз перебрать все мыслимые и немыслимые несчастья, какие могли произойти.
В больницу переводчика приняли без всяких разговоров, дежурный врач
сразу закричал, чтобы готовили горячую ванну, а жене Голованя объяснил,
что у больного действительно почечная колика, вернее всего, камень
оторвался, выходит или вышел из почки, идет по мочеточнику, и потому такая
боль. Сейчас ничего определенного сказать нельзя, но если все пойдет
хорошо, может, в два-три дня и поправится. Если камень выйдет. А может, и
затянется.
С переводчиком более или менее выяснилось. Оставался американец.
Бабиченко, отдежурив, зашел и сообщил, что мистер еще дрыхнет, а
Бабиченкова жена уже готовит ему завтрак. Спит, так пускай спит, но век он
спать не будет... Надо выяснить, тем более что подошло время, когда
чугуновские служащие уже появляются в своих учреждениях. Иван Опанасович
взял телефонную трубку, и тут техника второй раз в это утро подложила ему
свинью.
В нашей необъятной стране, должно быть, уже не осталось района, самого
глухого, удаленного угла, который бы не имел телефонной связи. Там, где
прежде никакой связи не было, сразу, естественно, ставят, так сказать,
последние достижения - полуавтоматические станции, пластмассовые аппараты
разных колеров с цифровыми вертушками и пружинными змейками отводов к
трубке. А в некоторых, давно телефонизированных районах до поры все
остается по старинке: автоматов пока нет, на станциях, где прежде сидела
одна-единственная "барышня", теперь сидит "девушка". Техника, конечно,
отсталая, но не лишенная известных преимуществ. Автоматическая станция -
штука безликая и безучастная, с ней не поговоришь, не посоветуешься:
набираешь номер, свободен - соединит, занят - ответит тутуканьем. А
когда за пультом сидит какая-нибудь Соня или Люся - ее все знают, и она
всех знает. Ну, .разумеется, людей ответственных. Попросишь соединить с
таким-то, а Соня отвечает, что сейчас Он разговаривает с Ивановкой или
Глушицами. А если вы пользуетесь ее симпатиями, она может даже
доверительно посоветовать не звонить сегодня вовсе, потому как сегодня Он
не в настроении - григоровский сахарный завод прямо в дым изругал...
Хорошая, надежная система. Но если уж она отказывает...
Почему-то когда кино или телевидение показывают сочинения про космос,
режиссеры обязательно сопровождают их стонущей, подвывающей музыкой
электронных инструментов. Музыка эта напоминает цирковой номер - игру
смычком по вибрирующей стальной пиле - и некоторым нравится. Однако к
космосу она не имеет никакого отношения: космос не стонет и не подвывает,
он молчит. И уж молчит так, как может молчать только космос, в котором
атмосферы нет, а значит, не может быть никаких звуков. Полное, абсолютное
беззвучие человеку трудно даже представить, поэтому космосу пытались
приписать "шорох звезд". В безветренную зимнюю ночь, когда дым из труб
отвесно уходит в вызвездившее небо, спят не только люди, но и все
сделанные ими стада машин, а после мягкого дня круто поворачивает на