"Анастасия Дубинина. Испытание водой (Часть 1) " - читать интересную книгу автора

подвале - (он собрался с духом) - три года. Или... три года с половиной.

Аббат выслушал его без улыбки. Кивнул: "Ты сказал". И удалился,
нагнувшись за подсвечником.
Ждали его в молчании. Брат Пьер снова опустил тяжелую ладонь на
Аленовское плечо. Брат Кто-то там пожимал плечами и хмыкал, но сказать
ничего так и не собрался. Отец Бернар, белая тень, вернулся минут через
пять, и на сухой длинной ладони он нес алый матерчатый крест,
распластавшийся, как мертвая бабочка.
- Вот, возьми. И езжай к своему господину.

Ален поклонился, взял. Спросил, глядя в пол, о своей запроданной
свободе:
- Так когда мне вернуться, мессир... чтобы сесть в тюрьму?..
- Можешь не возвращаться. В тюрьме посидишь как-нибудь в другой раз.
Ален вскинул глаза, вспыхивая от радости:
- Мессир святой отец... Это правда?..
Ни искры смеха не было в глазах старика, когда он чуть наклонился к
мальчику и сказал негромко, сдвинув свои неимоверные брови:
- Это правда. Но смотри, никогда более не греши против Церкви. Иначе и
твой прежний малый грех вырастет, и тебе придется отвечать за него.
Попадешься - отсидишь свои два года. Пусть этого не произойдет.

Ален не понял ровным счетом ничего, несмотря на весь свой ум. Его жаром
заливала бешеная радость. Он схватил старую руку святого отца и ткнулся в
нее губами, которые сами собой разъезжались в улыбке, и эта улыбка была
такова, что отец Бернар не мог не ответить на нее. Последним, что расслышал
Ален, сказанным чудным Бернаровым голосом сквозь пуховую стену радости, были
слова:
- Покормите его и выпустите за ворота.
И брат Пьер, опустив ему на локоть свою тяжелую клешню, со странным
выражением выговорил:
- Ну, пошли.

Ален ел в столовой монастырской гостиницы, куда его привел суровый
монах. Там было темно и пусто; поставив на стол свечу, брат Пьер вышел
куда-то минут на десять, оставив мальчика одного. Не решаясь присесть ни на
одну из тяжелых лавок, Ален только озирался, разглядывая огромный, в
полстены, холодный камин, черное, жутковато-правдоподобное распятие над
столом, маленькие узкие окна, плотно прикрытые ставнями. Наконец монах
вернулся, застав своего гостя все в той же позе, и водрузил на стол
деревянную чашку и полкаравая хлеба. На хлебе лежал ломоть холодного мяса.
Ален, за последние два дня евший от силы пару раз, принялся за еду под
тяжелым взглядом брата Пьера. Сесть монах ему не предложил, да и сам остался
стоять, опираясь ладонями на стол; а самовольно выдвинуть тяжкую скамью
мальчик не решился, и потому трапезничал стоя, прихлебывая из чашки холодное
козье молоко. Правда, помолиться перед едой он все же не забыл, и несколько
раз скованно перекрестился на распятие, ловя спиной косой взгляд брата
Пьера; разок он чуть не подавился и закашлялся в чашку. Наконец доел,
ладонью вытер губы. Помыть руки монах ему не предложил.