"Антон Дубинин. Катарское сокровище" - читать интересную книгу автора

4. Брат Рожер

Брат Рожер-Поль, тихий и всегда несколько печальный монах родом из
Сервиана, поступил в тулузский монастырь всего года за два до Гальярда, и
сперва юноша думал, что тот - человек очень важный. Когда брат Гальярд еще
не был братом, но просто Гальярдом, он часто видел этого невысокого и
погруженного в себя монаха с седыми прядями в волосах то убирающим
монастырскую церковь, с тряпкой в руках, или с мешком свежей соломы,
посыпать пол; то привратником, приветливо смотрящим из маленького окошка
наверху внешней двери. Именно брат Рожер отворил ему в тот ужасный и
восхитительный день полной свободы, когда полуголый юноша в подштанниках
заколотил дверным монастырским молотком, выкрикивая имя Божие, как зов на
помощь... но о призвании брата Гальярда будет рассказано позже. Пока же я
хочу говорить о брате Рожере, таком святом и смиренном, что его легко можно
было принять за настоятеля, из-за одного только самоуничижения берущего на
себя самую черную работу.
Велико было изумление Гальярда, когда он узнал на следующий же день
после облачения, что брат Рожер-Поль, несмотря на свой почтенный возраст -
всего-навсего монах, не священник, и совсем недавнего призвания: он
постучался в двери монастыря в неполных тридцать восемь лет. Маленький,
худой и темноглазый, настоящий южанин, он вовсе не стыдился такого, казалось
бы, постыдного факта, что его наставник новициата на десять лет моложе
самого новиция; ничуть не унывая, напевал под нос псалмы, очищая нужник
вместе с приезжим мужиком-уборщиком; а вот улыбался редко. Смеющимся же брат
Гальярд его не видел вовсе никогда. Кельи их в монастыре Жакобен по
возвращении из изгнания за городские стены располагались рядом, разделенные
лишь невысокой деревянной перегородкой, и когда Гальярд слышал из-за стенки
сдавленные всхлипы, он порой не сдерживал юношеского любопытства и забирался
на стол, чтобы заглянуть к соседу. Тогда-то с великим смущением и наблюдал
он пожилого брата, простертого на полу и тихо содрогавшегося от одному ему
ведомого горя.
В юности Гальярд отличался здоровым тулузским любопытством. Полный
сочувствия к брату по ордену, он неоднократно спрашивал его о причине
постоянной печали, но получал в ответ только то, чем мог бы отговориться
любой монах на земле: "Молись за меня, я сильно сокрушаюсь о своих грехах".
Брат Бернар, лучший Гальярдов друг и неизменный соперник, всегда шедший
будто бы на шаг впереди него, тоже не смог рассказать о Рожере ничего
вразумительного. Знал только то, что известно было всем - принял Рожера в
Орден сам магистр Иордан Саксонский, обратив его своей пламенной проповедью,
когда приходилось магистру проезжать через Каркассэ. Ничего удивительного: в
каждом городе магистр Иордан собирал обильную жатву послушников, потому что
Господь подарил ему необычайный дар красноречия и потрясающую настойчивость,
сестру смирения. Так что обращение еще одного ученого человека, лекаря и
сына лекаря, пусть даже и хорошо устроенного и в летах, нельзя было назвать
чудесным. Но что-то чудесное все-таки мерещилось Гальярду в брате Рожере - и
влекло к нему, не отличавшемуся ни красноречием, ни особой яркостью, влекло
не менее, чем к блистательному отцу Гильему Арнауту.
Позже Гальярд догадался, что это такое: безрассудная отвага, готовность
идти туда, куда никто не пожелает пойти. Например, чистить зловонный нужник.