"Антон Дубинин. Катарское сокровище" - читать интересную книгу автора

идиот будет махать языком по полдня, а ты знай слушай, как бенедиктинское
пение...
- А вы чего ожидали от работы инквизитора - собрания салернских
профессоров? Даров Пятидесятницы? - не сдержался брат Гальярд. Он уже
явственно видел, что худшего напарника ему не могли предложить. Такая
беда... Вместо союзника получил соперника. Того, кто будет выставлять каждую
его ошибку, каждое неверное слово напоказ всему свету. Лучше бы его в пару с
теткой Вилланой поставили, она хоть благонамеренна и искренна...
Однако поязвить друг друга инквизиторам не удалось, и к лучшему. Дверь
приоткрылась, впуская нового посетителя, и брат Гальярд зарекся на будущее
ссориться с собратом, внося разлад в и без того разлаженный механизм
следствия.

После посещения мужичка по имени Мансип, главной целью которого было
сообщить, что он вообще всегда ни при чем; после старухи Мангарды, клятвенно
заверявшей, что церковный ризничий - еретик и страшный колдун, а кроме того,
наслал на нее с помощью дьявола неизлечимый ревматизм; после молодой
женщины, признавшейся, что она пару раз посетила еретическое собрание по
наущению бывшего жениха; после еще нескольких человек разной степени
осмысленности и виновности брат Гальярд чувствовал себя так, будто у него
под черепной костью завелось осиное гнездо. Аймер тоже изнемогал и в
перерывах тряс в воздухе ломившей писчей рукой; брат Люсьен, вдвое
согнувшись над чистовиком, сделался еще бледнее, так что сквозь него почти
просвечивала дальняя стена. Один Франсуа выглядел неплохо, бодро задавал
вопросы, ни разу при посетителях не повысил голоса и не выказал усталости -
и Гальярд вынужден был признать, несмотря на всю свою растущую неприязнь к
францисканцу, что для работы инквизитора тот подходит довольно хорошо.
Гораздо лучше самого Гальярда, и подобной чести ничуть не жаль. А ведь потом
еще протоколы разбирать, думать над ними... А там уже и вечерня, и опять
немного протоколов, и наконец - сон, сон, темный, тихий, без снов.
- Сколько их там еще? - спросил он у франка в дверях, косясь на быстро
темнеющее окно. Тело требовало многого, если не сказать - всего: и еды, и
отхожего места, и перемены позы - например, лечь бы да вытянуть ноги...
Можно и прямо здесь.
- Всего трое, мессир, - отозвался сержант. - Парень да две девки.
Пропустить или гнать взашей, пускай завтра приходят?
- Пропустить, конечно же, - Гальярд сам не ожидал от себя подобной
готовности, даже "мессира" поправить забыл. - И на ночь человека надобно
поставить, вдруг кто ночью придет - так его тоже пускать, только доложить
сперва, чтобы мы успели подняться.
Совсем не того парня, как выяснилось, ожидал увидеть брат Гальярд.
Ожидал же он, оказывается, русоголового юношу, виденного в церкви, и
появление Марселя Каваэра, среднего сына байля, вызвало у инквизитора
удивительное для него самого разочарование. Огромный, сильный парнюга,
ростом с Гальярда, но куда шире в плечах, топтался с ноги на ногу, как
ручной медведь, и в промежутках между фразами с ужасом смотрел инквизитору
куда-то в угол рта. Тот отлично знал, куда он смотрит, и старался не
усмехаться, чтобы еще больше его не смутить. Конечно же, Марсель смотрел на
его шрам. Шрам, полученный Гальярдом в последний из дней, когда рядом с ним
еще оставался брат Рожер... брат Рожер.