"Антон Дубинин. Катарское сокровище" - читать интересную книгу автора

освобождать не собирается. Другой же человек, похоже, много бы отдал, чтобы
оказаться на этом месте - тот самый человек, что сейчас добрым и увещающим
голосом говорит с амвона; однако именно ему в подобной радости почему-то
отказано...

Насколько брат Франсуа не подходит ему в напарники, Гальярду было дано
убедиться очень скоро. А именно - почти сразу после мессы, когда оба
инквизитора со своими помощниками засели наконец в главной зале неуютного
Мон-Марсельского замка, ожидая, как водится, первых покаянников. Опыт
Гальярда показывал, что более всего людей приходит именно в первый и в
последний дни назначенной недели; первым делом являются те, кто менее всего
виноват, а последними - те, кому есть чего бояться. То есть настоящие
еретики и их родственники.
По неизвестной причине брат Гальярд ожидал появления давешнего юноши из
церкви - того, с затравленным взглядом. Однако первым появился вовсе не
мальчик, но пышная женщина в камленовой накидке с синим исподом. Неплохо
принарядилась на мессу деревенская матрона.
Звали важную женщину тоже очень важно - на Брюниссанда. Приставочка на,
то бишь домна, "госпожа", принадлежала ей, как выяснилось, не по праву
рождения, но лишь по причине уважения, вызываемого ее персоной у односельчан
и особенно - у односельчанок. На Брюниссанда была одной из самых богатых
хозяек в Мон-Марселе, и особенно удивляло ее крепкое хозяйство в сочетании
со вдовским положением. Пышная матрона, пришедшая в сопровождении трех
взрослых сыновей, держалась отнюдь не как угнетенная вдовица вроде той,
которую посетил пророк Илия. Брату Гальярду приходилось в жизни встречаться
с подобными ей - властительницами в своих домах, поместными королевами - и с
самого детства они вызывали у него боязливое уважение.
На Брюниссанда недовольно пошевелила бровями, когда ей сообщили, что
сыновний эскорт надлежит оставить за дверью; однако покорилась. Оставшись
одна, она твердой поступью прошествовала к столу, за которым ютилась
четверка монахов, и, едва не сбив чернильницу колыханием своего мощного
бюста, наклонилась поцеловать распятие. Это был черный крест брата
Гальярда - а большой, с Телом Христовым, рыцарь Арнаут по их просьбе вчера
приладил на стену, так, чтобы его было видно сразу же при входе.
Истово приложившись к "клятвенному" кресту, на Брюниссанда
развернулась, по собственной же инициативе отвесила поясной поклон распятию
настенному, трижды перекрестилась под взглядом слегка изумленных монахов.
- Святые отцы, я добрая католичка, от веры никогда не отступала и
никого в целом свете не боюсь, - громогласно заявила она, обводя комиссию
орлиным взором. Брат Гальярд состроил строгое начальственное лицо. Он давно
научился бороться с внешними проявлениями всех своих чувств: в частности,
сейчас вот - врожденной робости перед большими громогласными тетками.
- Дочь моя, все это весьма похвально, однако вам не следует отвечать на
вопросы раньше, чем таковые будут заданы. Сядьте на скамью - да, на эту - и
сначала послушайте, что я вам скажу об инквизиционном процессе. Мы хотим,
чтобы у вас не возникало сомнений в наших действиях и намерениях.
- У меня, как у честной католички, никаких сомнений и не бывает, -
отрезала тетка Брюниссанда. Но все-таки уселась, как было ей сказано,
расправив суконный широкий подол. Брат Гальярд, чтобы ее утихомирить,
состроил самую страшную физиономию из имевшихся у него в запасе - и преуспел