"Диана Дуэйн. Рука, кормящая тебя" - читать интересную книгу автора

глазами, а сердце бешено заколотилось в груди, словно он совершил акт любви:
"Приди же ты, Повелительница Сражений, разрушающая и исцеляющая, Зодчая,
Защитница, Мстительница - приди же Ты, приди же Ты, приди!"
На этот раз ни молнии, ни грома. Лишь толчок, повергший Харрана на
землю и отбросивший нож и свиток в разные стороны - толчок безболезненный,
но оказавшийся тем не менее таким же жутким, как падение во сне с кровати.
Некоторое время жрец лежал, застыв на полу, боясь пошевелиться, но вот
наконец, застонав, уселся на камнях, недоумевая, что же он сделал не так.
- Ничего, - сказал ему кто-то.
От этого голоса вздрогнули стены храма. Задрожав, Харран потянулся
лицом к его певучим нотам.
- Ну, Харран, хватит рассиживаться, - сказал голос. - Заканчивай. Нас
ждут дела.
Встав на колени, жрец поднял глаза.
Она была здесь. Харран пошатнулся - его сердце пропустило несколько
ударов. Глаза - вот что поразило его в первую очередь: они буквально
хлестнули его. Не удивительно. Ведь Сверкающая Взором - главное прозвище
богини. Самые смелые грезы Харрана оказались недостаточно хороши для
действительности. Глаза, подобные молниям, - ясные, беспощадные, словно
мечи, пронзающие сердце, - таковы были глаза Сивени. И они не светились; в
этом не было необходимости. Ей вообще не требовалось ничего. Она просто
находилась здесь, настолько здесь, что все материальное блекло рядом с нею.
При мысли о том, что, вероятно, именно по этой причине боги нечасто
спускаются к людям, по спине Харрана пробежала холодная дрожь страха.
Но даже страх не мог держаться долго под этим пристальным серебряным
взглядом жестокой красоты, ибо богиня действительно была красива, и вновь
былые представления Харрана пали перед лицом правды. Это былая голая,
суровая, беззастенчивая красота, слишком поглощенная делами, чтобы замечать
себя... лик покровительницы искусств и науки. В нем сочетались неудержимое
безрассудство и мудрость. Ее одеяние отличалось беспечностью и
привлекательностью: блестящая туника небрежно и торопливо подвернута выше
колен, а просторная свободная накидка была мужской, вероятно, Ильса,
позаимствованная ради большей свободы движений. Рука, что держала копье, на
которое опиралась Сивени, была по-женски изящной, и в то же время от этой
тонкой длани исходила разрушительная сила. Ростом богиня была не выше
обычной смертной женщины, но Харран почувствовал себя крошечным, когда она
опустила на него ужасающе проницательные глаза. Чуть приподняв с холодного
прекрасного лица забрало шлема с высоким гребнем, Сивени нетерпеливо
промолвила:
- Встань же, человек. Заверши то, чем ты был занят, чтобы мы смогли
заняться делом.
Она подняла левую руку, на которой сидел ворон, и тот перебрался на ее
плечо.
Харран поднялся, совершенно сбитый с толку.
- Сударыня, - выдавил он хрипло, затем попробовал снова, смущенный
своим жалким видом. - Госпожа, я закончил...
- Разумеется, нет, - возразила она, острием сверкающего копья подцепив
свиток и поднося его к себе. - Не строй дурачка, Харран. Здесь же ясно
написано: "...рука живого храбреца должна быть предложена для завершения
колдовства чародеем".