"Дафна дю Морье. Дух любви " - читать интересную книгу автора

мгновения между сном и бодрствованием убеждали ее в том, что все это
существует и что придет день, когда она разрешит эту загадку.
Итак, Джанет ждала своего часа и проводила дни, как и прочие замужние
женщины Плина: пекла пироги, убирала в доме, чинила одежду мужа и сына. По
воскресеньям - посещение церкви, обсуждение с соседками последних новостей
за чашкой крепкого чая с кусочком шафранного или макового кекса, вечером
семейный ужин, и вот наконец ребенок уложен в кроватку и она спокойно
засыпает рядом с мужем до следующего утра.
Весной тысяча восемьсот тридцать третьего года, через две недели после
того, как Сэмюэлю исполнилось два года, у него появилась сестра.
Она была светловолосой, голубоглазой, очень походила на Сэмюэля и
доставляла родителям так же мало хлопот, как и он в ее возрасте. При
крещении девочке дали имя Мэри, и Томас стал почти так же гордиться дочерью,
как два года назад гордился сыном.
Хоть Томас и тешил себя надеждой, что глава семьи именно он, последнее
слово всегда оставалось за Джанет. Достаточно было ей бросить мужу
одно-единственное слово, и тот отправлялся на работу с досадой в душе,
чувствуя себя побежденным. Он называл это "уступкой Джени", но здесь было
нечто иное - бессознательное подчинение характеру более уравновешенному, но
и более сильному, чем его собственный.
Он никогда бы в этом не признался, но, пользуясь его же словами,
которых он, правда, ни разу не произнес вслух, Томасу "никак не удавалось
раскусить Джанет". Она была его женой, он любил и уважал ее, их связывали
общий дом и двое детей, но мысли ее были для него тайной. Иногда она
внезапно замолкала и подолгу смотрела через окно на море странным,
отсутствующим взглядом.
Он не раз замечал это, когда, улучив свободную минуту после дневных
трудов, по вечерам играл с детьми, а она тем временем сидела, уйдя в свои
мысли и словно забыв о вязанье, которое держала на коленях.
- Джени, о чем ты думаешь? - спрашивал он, и она либо с улыбкой, молча
встряхивала головой, либо произносила в ответ сущий вздор вроде:
- Если бы это зависело от меня, Томас, то я была бы мужчиной.
Такой ответ его еще больше обескураживал. Отчего бы ей хотеть быть
мужчиной, когда нет в Плине дома лучше, детей прелестней, а мужа более
любящего и преданного, чем у нее?
- И впрямь, Джени, порой ты для меня все одно что загадка, - говорил
он, вздыхая.
И правда, ее настроение менялось с быстротой летней молнии, она
подходила к нему, садилась рядом на пол, где он играл с детьми, и
принималась играть вместе с ними или задавала ему разумные вопросы, на
которые мужчина может ответить, например, как идут дела на верфи. Затем,
иногда даже не дав ему опомниться, принималась городить какой-нибудь дикий
вздор, вроде того, что ей жалко старика Дана Крабба, которого наконец-то
поймали на контрабанде и отправили для суда в Садмин.
- Вот те на, да он же преступник, и двуличный негодяй в придачу;
обманывает таможенников его величества, нарушает законы и поднимает руку на
мирных людей.
- Да, Томас, но при всем том это истинно мужское занятие.
- Ты что же, истинно мужским занятием называешь такую мерзость, как
контрабанда? Что до меня, так я ни одному из них руки не подам, чтобы не