"Дафна Дю Морье. Стеклодувы" - читать интересную книгу автора

сожгли до основания во время революции?
- Это простая ферма, - отвечала его тетушка, - она так и стоит с тех
самых пор, как ваш отец родился там в тысяча семьсот сорок девятом году. Там
и сейчас живут наши родственники.
Племянник уставился на нее в полном недоумении.
- Здесь, наверное, что-нибудь не так, - сказал он. - Моя мать,
наверное, ничего об этом не знала. Разве что... - Он внезапно замолчал, не
зная, что сказать, и по выражению его лица она поняла, что ее откровенные
слова разрушили некую иллюзию, которую он лелеял с самого детства, что его
уверенность в себе поколеблена и что он, возможно, станет сомневаться в
своих силах.
- Скажите мне только одно, - попросила мадам Дюваль. - Она была вам
хорошей матерью?
- О да, - ответил он. - Самой лучшей на свете. А пришлось ей нелегко,
должен вам сказать, после того, как мы остались без отца. Но у матери были
отличные друзья во французской колонии. Был организован специальный фонд
помощи. Мы получили отличное образование в одной из школ, основанных аббатом
Карроном, вместе с детьми других эмигрантов - Полиньяков, Лабурдоменов и
прочих. - В голосе его послышались горделивые нотки, он не заметил, как его
тетушка поморщилась, когда он произносил имена, которые все они - она сама и
ее братья - ненавидели всегда.
- Моя сестра, - продолжал он, - компаньонка дочери герцога Пальмеллы в
Лиссабоне. Брат Джемс живет в Гамбурге, у него там свое дело. А сам я, с
помощью влиятельных друзей, надеюсь выпустить на мировой рынок лампу
собственного изобретения. Нам нечего стыдиться, ни у кого из нас нет для
этого никаких оснований, у нас прекрасные перспективы... - Он снова
замолчал, остановившись на полууфразе. В его глазах мелькнуло оценивающее
выражение, странным образом напомнившее его отца. Эта тетушка из провинции,
конечно же, не принадлежит к аристократии, но, может быть, у нее водятся
деньжата, отложенные на черный день?
Мадам Дюваль без труда прочла его мысли, так же как в свое время читала
мысли своего брата Робера.
- Вы такой же оптимист, как ваш отец, - сказала она ему. - Тем лучше
для вас. Так гораздо проще жить.
Он снова стал очаровательно любезен, к нему вернулись прежнее обаяние,
шарм Робера, подкупающее пленительное выражение, перед которым она никогда
не могла устоять.
- Расскажите мне о нем, - попросил он. - Вы, конечно, все знаете. С
самого начала. Даже если он родился на ферме, как вы говорите, а не в замке.
Даже если он на самом деле не аристократ...
- А авантюрист? - закончила она за него.
В этот момент в комнату из сада вошла жена ее племянника, а за ней -
трое ребятишек. Горничная принесла чай. Беседа стала общей. Мадам Розио,
которой показалось, что ее мать слишком бесцеремонна, стала расспрашивать
жену новоприобретенного кузена о жизни в Лондоне, о том, в чем эта жизнь
отличается от парижской. Изобретатель показал модель своей портативной
лампы, которая должна была принести ему богатство. Мадам Дюваль хранила
молчание, рассматривая поочередно каждого из троих детей, ища в них
фамильного сходства. Да, конечно, малютка Изабель, резвая живая девчушка,
немного похожа на ее собственную сестру Эдме, когда та была в этом возрасте.