"Дафна Дю Морье. Козел отпущения" - читать интересную книгу автора

-- Прекрасно. Выйдите отсюда и оставьте меня одного, -- сказал я
шоферу.
Он вышел, хозяин вместе с ним; с возмущением, к которому примешивалась
странная брезгливость, я протянул руку к костюму и принялся одеваться.
Когда я был готов, я побрился его бритвой и причесался его щетками: в
моем отражении, глядевшем на меня из зеркала, что-то неуловимо изменилось.
Мое исчезло. Передо мной стоял человек, называвший себя Жан де Ге, в
точности такой, каким я увидел его впервые, когда вчера вечером в
станционном буфете он нечаянно меня толкнул. Смена одежды привела к перемене
личности: казалось, плечи мои стали шире, голову я держал выше, даже
выражение глаз было его. Я через силу улыбнулся, и отражение в зеркале
улыбнулось мне в ответ -- небрежная усмешка, подходившая к подложенным
плечам его пиджака и галстуку бабочкой, ничего подобного я никогда в жизни
не носил. Я извлек из кармана его бумажник и пересчитал банкноты. Там
оказалось около двадцати тысяч франков, а на туалетном столике лежало
немного мелочи. Я обшарил все отделения, вдруг он оставил записку, несколько
нацарапанных наспех строчек, объясняющих шутку, которую он со мной сыграл.
Пусто, ни единого слова, никаких доказательств того, что он вообще заходил в
эту комнату, был в этом отеле.
Я распалялся все больше. Я предвидел бесчисленные объяснения, которые
буду вынужден давать в полиции, слышал ушами полицейских мою бессвязную,
запутанную историю, которая им скоро наскучит, понимал их нежелание идти со
мной в станционный буфет и бистро, где мы обедали накануне, чтобы получить
подтверждение моим словам о том, что вчера там были вместе два человека, как
две капли воды похожих друг на друга. Как он, должно быть, смеется сейчас
надо мной, этот Жан де Ге, сидя за рулем моей машины, направляясь куда глаза
глядят -- на север, на юг, на запад или на восток -- с туристским чеком на
двадцать пять долларов, по которому еще не получены деньги, и наличными, что
еще остались у меня в карманах, а возможно, он сейчас в кафе, читает с этой
его ленивой усмешкой мои записи для лекции. Ему все это кажется забавным:
ему ничто не мешает смаковать свою шутку, ехать, куда захочет, вернуться,
когда шутка приестся; а я все это время буду торчать в полицейском участке
или консульстве, пытаясь заставить чиновников разобраться в моей истории,
которой они, скорее всего, вообще не поверят.
Я положил туалетные и бритвенные принадлежности обратно в чемодан, туда
же сунул пижаму и, спустившись, попросил человека за конторкой снести вниз
вещи из комнаты. Он по-прежнему поглядывал на меня с таким видом, словно
смеялся про себя надо мной, словно между нами было какое-то соглашение не
совсем пристойного свойства, и я спросил себя, уж не является ли это место
убежищем Жана де Ге, куда он обычно приходит тайком для один бог знает каких
рандеву... А когда я расплатился по счету и он спустился следом за мной с
багажом к древнему , где нас ожидал шофер, я понял, что сделал первый
шаг на пути к обману; тем, что не протестовал, не обратился сразу же в
полицию, надел чужое платье и хотя бы в течение получаса выдавал себя за
Жана де Ге, я разделил с ним вину. Я стал соучастником своего двойника, а не
обвинителем.
Шофер уже уложил багаж и теперь стоял у машины, придерживая дверцу.
-- Господину графу лучше? -- спросил он тревожно.
Я мог ответить: , -- но я этого не сказал. Я сделал второй решающий шаг: сел за руль
-- модели, которая случайно была мне знакома, так как в прежние